Я не являюсь участником процесса, понимаешь? Я принимала участие в самом грандиозном для вашего народа открытии, я не игрок в истинном смысле слова, я — твоя ахиллесова пята. Я не могу с этим жить.
Она посмотрела на него с таким чувством, что он не выдержал и отвел глаза. Когда Питер снова взглянул на Меган, он принял решение.
— Хорошо, — согласился он.
Они медленно раздели друг друга. Они занимались любовью с особым чувством, наслаждаясь каждым мгновением, каждой лаской, каждым дюймом тела. Меган оказалась сверху, ее волосы падали на лицо Питера, Через несколько минут она посмотрела на него и увидела, что он плачет кровавыми слезами.
— Что? — прошептала она.
— Я никогда не делал этого прежде, — хрипло ответил он, прижимая ее к себе.
Меган улыбнулась, чувствуя, как ее сердце наполняется счастливой легкостью и уверенностью.
— Я рада, — прошептала она. — Я люблю тебя, Питер.
— И я тебя люблю, — ответил он, вонзая зубы в ее тело, впиваясь в грудь.
Меган застонала и опустилась на него. Она кормила Питера, полностью отдаваясь ему в этой близости. А когда он оторвался от ее груди, она испытала то же чувство, что и тогда, когда его пенис покидал ее лоно. Он крепко обнял Меган, прижал к себе и наклонил ее лицо к своей шее.
— Укуси меня.
Меган не могла заставить себя разорвать его плоть.
— Трахай меня, — приказал он, — трахай меня сильно.
Они двигались вместе, все быстрее и быстрее. Ее влажная грудь скользила по его прохладному телу, пальцы Меган вцепились в подушку у Питера под головой. Она чувствовала приближение оргазма, пика наслаждения, экстаза.
А потом все прекратилось. Питер с невероятной силой прижал ее к себе, проникнув в нее глубже, чем когда-либо, но не позволяя пошевелиться, достичь вершины. Ей было трудно дышать.
— А теперь, — сказал он, — укуси меня!
Ее голова нырнула к шее Питера, и зубы разорвали плоть, погрузились в нее. Кровь брызнула в лицо Меган прежде, чем попала в рот, — извержение самой жизни. Как только Меган сделала первый глоток, у нее начался оргазм, руки Питера отпустили ее, и они возобновили движения в прежнем бешеном ритме. Оргазмы следовали один за другим, вкус крови Питера вызывал у Меган трепет, растущее возбуждение, совершенно новое — никогда прежде она такого не испытывала. Она сделала несколько глотков, оргазмы стали слабеть. Семя Питера наполнило Меган, и он застонал. Она прижала его сильные руки к бокам и, словно хищник, принялась лизать рану на его шёе. Вскоре рана начала затягиваться.
Потом на Меган обрушилась усталость, но она по-прежнему лежала на нем, постепенно погружаясь в пучину столь необходимого ей отдыха. Зубы Питера погрузились в ее шею, и легкая гримаса на миг исказила ее лицо. Потом, когда он пил ее кровь, Меган улыбалась. Это было приятное, сексуальное чувство, словно благодарность после великолепных любовных игр.
Питер пил ее кровь, а Меган, погрузившись в сон, перенеслась в иное место — в место ожидания и принятия решений. Впрочем, решение она уже приняла. Когда она покинула мир живых, улыбка все так же светилась на ее лице.
В отеле «Венеция» она направилась к конторке и представилась как Трейси Сакко из Си-эн-эн. Она спросила, в каких номерах она может найти своих коллег. Если никого из коллег здесь не оказалось бы, она рассчитывала наврать что-нибудь, ну например, что перепутала отель. Точно так же она собиралась найти кого-нибудь из Эй-би-си или Си-би-эс.
Этого не потребовалось. «Команда» Си-эн-эн состояла из одного человека, он жил в номере окнами на канал, и Трейси, скрестив на удачу пальцы, поднялась на четвертый этаж.
Она стучала в двери минут пять, вероятно, в номере никого не было, но она все равно стучала еще целую минуту. Трейси понимала, что она не может рассчитывать на передвижную телевизионную станцию или вертолет, но мечтала именно об этом. Прямой эфир организовать проще всего, и ей не пришлось бы задумываться, как доставить пленки в Рим. Она постучала еще раз, ждать она не могла. Нужно спуститься в вестибюль и спросить насчет Эй-би-си, а если она никого не найдет, то вернется сюда и попытается проникнуть в номер — вдруг там она найдет камеру.
Она уже направилась к лестнице, когда у нее за спиной повернулась дверная ручка и дверь распахнулась. На пороге появился заспанный молодой человек. Он поправлял брючный ремень.
— Извините, я немного… нездоров. Чем могу вам помочь? — спросил он, краснея от смущения.
Трейси хотелось закричать, но ведь он был не в курсе происходящего, а значит, надо вести себя спокойно.
— Трейси Сакко, я работаю на Джима Томаса из Атланты, — сказала она, надеясь, что он ее не узнает. — Вы можете начать с того, что впустите меня в свой номер.
Он так и сделал.
— Меня зовут Сандро Риччи, — сказал он без малейшего итальянского акцента.
Они оказались в небольшом, но симпатичном номере, и он уже вопросительно смотрел на Трейси.
— Что случилось?
— Сандро, — повторила она, — необычное имя.
— Только не здесь, — со смехом ответил он. — Это сокращение от Алессандро.
— Они прислали вас одного, Алессандро?
Он состроил недовольную гримасу и кивнул.
— Вообще-то я оператор, сначала они хотели только кинорепортаж. А теперь предложили мне установить камеру и выступить в качестве репортера.
Он уселся на край кровати, указав Трейси удобное кресло, стоявшее напротив. Трейси пришла в восторг. Парень предоставлен самому себе. Конечно, нужно будет как-то доставить пленку в Рим, но не придется тратить время на объяснения с придурком продюсером.
— Ну вот я приехала, — сказала она.
Сандро вопросительно приподнял бровь.
— Нельзя ли поподробнее?
— Я закончила репортаж в Риме и собиралась возвращаться домой, когда мне предложили приехать сюда и связаться с вами.
Сандро немного помолчал, внимательно разглядывая Трейси.
«Интересно, о чем он думает?»
Потом он улыбнулся.
— Да, кажется, я вас
