Они стояли по периметру площади, одетые в маски и костюмы. Их было всего лишь десять. Один из них, одетый в черный длинный плащ и треуголку, но в белой маске, махнул рукой, и они начали медленно приближаться, смыкая круг. В черном были не все, некоторые выбрали более яркие костюмы: арлекины в уродливых обезьяньих масках, шляпах и длинных плащах. Они раскрасили лица во все цвета радуги. Особенно интересно был одет один из них: высокое существо в костюме с красной вуалью, свисавшей над белой маской, и черной шляпе-треуголке, украшенной множеством разноцветных перьев.
— Оставайтесь на местах! — приказал Малкеррин своим бойцам.
Казалось, солдаты Ватикана были готовы обратиться в бегство.
— Октавиан! — крикнул Малкеррин.
Руководивший движением Непокорный в черном плаще, а это был Питер, сделал шаг вперед и произнес:
— Ты не можешь победить, Лиам. Многие из нас разорвали путы, которые твоя церковь когда-то наложила на нас. Ты убил Папу и не можешь теперь вернуться в Рим. Повсюду говорят о том, что многие духовные лица одновременно покинули Ватикан.
— Октавиан, вы — дети самого дьявола. Мы уничтожим вас именем Господа нашего! Ты должен возвратить то, что украл у нас.
— Ты знаешь о дьяволе больше, чем мы, — ответил Питер. — Но так и быть! Если кто-то из вас хочет уйти, мы не будем мстить. Но Малкеррин умрет.
Наступило жуткое молчание. Бойцы Малкеррина переминались с ноги на ногу, словно решали, хватит ли у них мужества покинуть отряд. Наконец один из них сделал шаг в сторону, но Малкеррин поднял руку и что-то пробормотал.
Огромная тень вылетела из-под камней площади, ее трудно было разглядеть в дневном свете. Туманный призрак метался в воздухе, словно воздушный змей в потоках ветра, и бросился вниз на застывшего в ужасе солдата.
Когда человек закричал, с неба повалил снег, а со стороны театра вновь донеслась стрельба. Раздался взрыв. Тень зачавкала, и этот звук был неприятен всем. Малкеррин вновь посмотрел на Октавиана.
— Пистолеты, Октавиан? Ты меня удивил.
Питер снял шляпу и маску, встряхнул длинными волосами и улыбнулся.
— Таков был замысел Наступила новая эра Многое изменилось.
Малкеррин показал пальцем на Питера и прокричал слово, которого никто не знал. Однако призрак понял его, он оторвался от своей жертвы и темным облаком устремился к Питеру. Казалось, Питер позволит призраку ударить его, черное облако приближалось, и, когда оно было совсем близко, Питер исчез, сам обратившись в туман.
Белая туча, еще недавно бывшая Питером Октавианом, прошла сквозь черное облако, смешалась с ним, вихри закружились в поединке призраков, Питер обратился в пламя. Черный туман стал черным дымом, а когда ноги Октавиана коснулись земли, тень, вызванная отцом Малкеррином, исчезла.
Малкеррин потерял дар речи, но мысли опережали его действия.
«Все отменяется!» — мысленно закричал он.
От его страха братья Монтези и сестра Мария могли испытать острую боль, но ему было все равно.
— Оставьте все и немедленно присоединяйтесь ко мне.
Его ментальный зов не слышали те, кто оставался возле театра, но Малкеррин решил, что их пока лучше не трогать. Он не мог предположить, насколько серьезной была опасность, не понимал, с чем именно они столкнулись. Он огляделся, надеясь отыскать способ покинуть площадь, но снег шел все сильнее, и ему было плохо видно. Порождения дьявола вытащили автоматические пистолеты из-под костюмов.
— Спрашиваю еще раз, — спокойно повторил Октавиан. — Кто из вас хочет мирно уйти?
— Ложись! — крикнул Малкеррин своим солдатам.
Началось настоящее светопреставление.
В тени музея Коррер, сквозь падавший снег, Трейси Сакко и Сандро Риччи снимали эту войну.
Глава 28
Карнавальные костюмы уже превратились в лохмотья, ходули были сломаны, сорваны маски, открывшие испуганные лица Жители Венеции разбегались по домам, а гости города каналов, в том числе и добровольцы, искали укрытия. Они заполнили отели, рестораны и бары. Однако многих разбирало любопытство, побеждавшее страх: неужели началась война? А если началась, то кто воюет? Люди толпились на перекрестках и на набережных, возбужденно обсуждали происходившее, слухи стремительно разносились по городу.
Нашелся смельчак, решивший поговорить с отрядом черных солдат, вооруженных мечами и огнеметами. Он спросил их, что происходит в городе, но через минуту с криками вернулся обратно — черные солдаты молча отогнали его.
«Кто они? — хотели знать люди Венеции. — И где армия, где полиция?»
Небольшие костры, горевшие по всей Венеции, превращались в пожары. Даже когда солдаты Ватикана устремились к своему командиру, огонь продолжал бушевать. Загорелся дом Ганнибала, и нападавшие на Алекс и Меган бежали. Впрочем, далеко не всем удалось унести ноги. Девушки постарались вовсю, и одиннадцать солдат Малкеррина навсегда остались в доме.
— Что теперь? — спросила Алекс.
Сама того не заметив, она стала полагаться на мнение Меган.
Александра не могла забыть серию причудливых превращений, через которую прошла Меган после воскрешения. Алекс многое была не в состоянии понять, но решила подождать с этим.
Малкеррин никак не мог прийти в себя после вынужденного изменения плана атаки. Он отдал приказ залечь и создал магическое поле, чтобы защитить свое войско. Пули уже косили его людей, только пятнадцать бойцов оказались достаточно близко и успели спрятаться за щитом. Остальные падали теперь один за другим, многие побежали, ища укрытия в аркадах и переулках, кто-то решил, что лучше атаковать врага. Малкеррин видел, как тут и там Непокорные преследовали его солдат. Поняв, что им не убежать, солдаты приняли бой, обнажили мечи и приготовили огнеметы.
Лоренца, одна из воинов Ватикана, сражалась особенно смело, словно ускользая от ударов своего противника, одетого в яркий костюм. Ей даже удалось несколько раз полоснуть Непокорного мечом. Магическое поле позволило Малкеррину немного прийти в себя, и он с удивлением понял, что враги не используют превращение, как Октавиан.
И вот один из Непокорных вспыхнул пламенем, однако пламя у него было не таким, как у Октавиана. Только через мгновение Малкеррин понял, что Непокорный охвачен пламенем уничтожения — так горели Непокорные в пламени солнечных лучей. Тысячелетние суеверия, внедренные в сознание
