Как ни странно, но в присутствии мальчика ей становилось легче.
Чарли задумчиво скривил губы, затем вздохнул и смягчился.
– Думаю, держаться за руки можно.
Уокер тихо рассмеялся и крепче сжал руку Ким. Она была ему благодарна. Контакт помог осознать, что он понимает ее кошмары. Предложение переехать в Вашингтон и работать с послом не имело никакого отношения ни к Уокеру, ни к тому, что случилось на горе Арарат, но она не могла бы честно сказать себе, что это не повлияло на принятие ею решения. Не то чтобы она полюбила Уокера – она ведь его даже толком не знала, но после Арарата с ней случались такие приступы ужаса и паранойи, что временами ей казалось, что она сходит с ума… а потом наступали периоды, когда она боялась именно того, что полностью и беспощадно нормальна.
– Спасибо, – сказала она отцу и сыну одновременно.
А потом официант принес пиццу, и она еще раз взглянула в глаза Уокеру, присматриваясь, не появился ли там предательский оранжевый огонек. Просто на всякий случай.
Ким знала, что теперь будет высматривать его всегда.
Всю оставшуюся жизнь.
Легкий весенний дождь омрачил небо над Ист-Медоу острова Лонг-Айленд. Мериам встречалась с отцом Адама лишь однажды – на вечеринке по поводу выхода их первой совместной книги. Тогда казалось, что вкладывать собственные деньги в поездку в Нью-Йорк для празднования печатной публикации – это разумно.
Мистеру Холцеру было немного за пятьдесят. Более пятнадцати лет назад он овдовел и с тех пор ни разу не женился, несмотря на длительную любовную связь с биржевым аналитиком по имени Сильвия. Мериам задавалась вопросом: не избегает ли он женитьбы на Сильвии только потому, что не хочет, чтобы его сын переживал по поводу появления мачехи?
Она надеялась, что теперь мистер Холцер на ней женится. Ну не теперь, конечно, а переждав срок траура. Чувства Адама больше не будут этому препятствовать.
Мериам стояла у черных кованых ворот Кладбища Объединенной синагоги. Дождь стучал по зонтику, стекая с краев, и она пыталась сделаться как можно меньше, чтобы не промокнуть. На ней было длинное черное пальто на флисовой подкладке и толстый серый шарф. В это утро, прежде чем покинуть отель, она перевязала волосы лентой на затылке, но та порвалась, и теперь ее дикая густая грива непослушно обвивалась вокруг лица.
Ее сердце ныло, когда она смотрела через ворота на вереницу машин, выстроившихся вдоль узких аллей вокруг мавзолея, построенного в западном углу кладбища. Мериам поработала с турецкими властями, связала их с отцом Адама, чтобы мистер Холцер смог организовать возвращение тела домой. Если стареющий Холцер и знал что-то о помолвке сына, то он никогда об этом не упоминал.
Тем не менее мистер Холцер пригласил ее сюда, и она отказалась, сказав, что недостаточно здорова, чтобы путешествовать. Это была ложь, причем многослойная. Вместо того чтобы присоединиться к небольшому собранию, присутствовавшему во время заупокойного обряда, а затем пройти внутрь мавзолея – туда, где прямо сейчас закладывали в нишу кремированные останки Адама, – она предпочла тайно прилететь в Нью-Йорк и арендовать машину для поездки на Лонг-Айленд.
Если бы она приняла предложение мистера Холцера, то чувствовала бы себя непрошеным гостем. Или вообще самозванкой.
Машины проносились за ее спиной, разбрызгивая лужи. Других пешеходов здесь не было. Только Мериам стояла под зонтиком за воротами и наблюдала за тем, как выходят из мавзолея скорбящие, как пробираются к своим автомобилям. С такого расстояния было трудно определить, кто из этих темных фигур мистер Холцер и Сильвия.
Ей ужасно хотелось плакать.
Очень скоро она уйдет. Она не хотела, чтобы они увидели ее. Не хотела, чтобы они узнали, что она проделала такой долгий путь, но отказалась присоединиться к ним в мавзолее.
«Не отказалась, – сказала она себе. – Просто не могу».
Даже если бы она хотела, она не смогла бы пройти через ворота. Как не могла войти в синагогу, где читали поминальную молитву. Она хотела проводить Адама, но у нее не было другого выбора, кроме как стоять здесь под дождем, хотя она совершенно не беспокоилась о пневмонии. Теперь она вообще не беспокоилась о болезнях.
Первые автомобили стали медленно двигаться по аллее к воротам. Мериам заставила себя повернуться и поспешить обратно к своей машине. Идя по тротуару, она сунула руку в карман – точно так же, как в ту ночь, когда Хакан нес ее на руках с горы, – и точно так же, как тогда, почувствовала острые края и гладкую поверхность битумного осколка.
Мериам понятия не имела, кто его туда подложил. Демон мог любого заставить сделать это, просто овладев им, чтобы тот, не мудрствуя, спрятал амулет в куртке. Это была его самозащита, последняя возможность вырваться с горы… и начать свой путь в новом мире. Демон выбрал ее потому, что ему было что ей предложить.
Жизнь.
До тех пор, пока она будет следовать его воле, он будет заботиться о ее здоровье. Он сделает ее цельной.
Демон уничтожил рак, убивавший ее, и занял его место. Он стал другим видом рака.
Болезненная ухмылка исказила черты ее лица, но она изгнала ее напряженным усилием воли. Он мог лишить ее способности плакать, но она не даст ему заставить себя улыбаться. По крайней мере сегодня.
Если бы это касалось ее лично, Мериам никогда бы не пошла на сделку с демоном. Уж лучше смерть, чем такое.
Но она сделала это не ради себя.
Задумчиво она положила руку на живот, ощущая его округлость. Прошло уже четыре месяца, и с каждым днем он вырастал понемногу. Если родится мальчик, она назовет его Адамом и будет молиться за то, чтобы он пошел в отца.
Хотя иногда…
Иногда ее посещала мысль, что существо, растущее внутри, может оказаться вовсе не человеком. И тогда она ужасно кричала, но недолго – секунду или две, пока не раздражался он и не перехватывал над ней контроль, заставляя умолкнуть. Ему не нравились ее крики.
«Это плохо для ребенка, – шептал демон внутри ее головы. – А он должен родиться сильным».
И тогда Мериам задавалась вопросом, насколько больно будет рожать нечто с рогами…
Благодарности
Как всегда, большое спасибо всем, кто создает комфортную среду обитания, которая позволяет мне делать мою работу, включая агента Ховарда Морхейма, менеджера Питера Дональдсона, замечательного редактора Майкла Хомлера, а также Лорен Яблонски и всю команду издательства St. Martin’s Press. Вечная благодарность Конни и трудным молодым людям, которых мы с гордостью зовем своими детьми. Кроме того, особая благодарность Дане Кэмерон, Эрику Симонсону (из Международной Ассоциации горных проводников) и Лейле Вардизе за их знания, доброту и опыт.
Примечания
1
Бар-мицва́ (буквально – «сын заповеди») – термин, применяемый в иудаизме для описания достижения еврейским мальчиком
