Тем временем главная советчица любой женщины – змеища подколодная – заинтересованно приподняла голову. Смекнула бестия: если «несчастная», заблудившаяся и, главное, вкусно пахнущая иномирянка вызвала сочувствие у этих строгих официальных лиц, значит, можно «пугаться» дальше. Девяносто девять процентов – пожалеют и не пустят на опыты.
Джару я доверяю абсолютно, но ученые и политики везде одинаковые: плевать им на чужие жизни, в приоритете – возможности и выгода. Куда нам бежать в случае чего? К дронам? Или к полярникам? Улучшать их интеллектуальное развитие? Вот такие мысли одолевали меня, пока мы летели. А летели мы долго, и мне было до слез жаль, что посмотреть на Рант не дали. Странно, чего они боятся? Что я шпион дронов? Потом сбегу и доложу, в каком порядке у них улицы расположены? А у них есть улицы?
– А что такое дерумиз? – вспомнила я еще одно незнакомое слово.
Прежде чем ответить, Джар обнял меня за плечи и мягко притянул к себе, успокаивая, придавая уверенности. Сердце вернулось в привычный ритм. Мы с любимым обменялись взглядами. Он лишь глазами улыбнулся, а для меня словно весь мир осветил.
– Отделение разведки космоса. Объединяет теоретиков и… практиков, – опередил друга усевшийся с другой стороны от меня Рето.
Учреждение, где работают ученые и военные! Я испугалась не на шутку. И те и другие в своем рвении могут не церемониться со слабой, несчастной бездомной землянкой.
Спустя час мы входили в огромное здание. Я успела окинуть взглядом бесконечный пятиэтажный белый фасад. И началось!
Я словно в водоворот попала. Десятки незнакомых рантов и лешек. Одни – почти в хирургических голубых костюмах, другие – в форме различных цветов. Блестящие нашивки на груди, горящие исследовательским азартом глаза, множество приветствий и пугающих дежурных улыбок. Лишь горячая рука Джара служила якорем в этом безумии. И плечо Рето, которым он словно отгораживал меня от калейдоскопа лиц, позволяя иногда перевести дух.
Вопросы. Миллион вопросов, от которых пухла голова. Нас втроем разместили перед публикой в небольшом зале, как на пресс-конференции. Вокруг все кресла, размещенные амфитеатром, заняли эти самые ученые и военные. Вначале, когда меня представили, показали видео с дрифтов, сделанное во время штурма станции. Гибель Хойта отлично запечатлел один из визоров. Я потом поняла, насколько эти иномиряне жадно следили не за голограммой, а за моим лицом и эмоциями.
Я пыталась сдержать слезы, подступившие от нахлынувших воспоминаний о том, как лежала под развороченной тушей дрона, плавая в его крови, как потом мы надеялись спастись с Резниковым. Вспомнила его стекленеющие глаза и развороченную грудь. Нашу общую клятву: кто выживет, тот проживет свою жизнь за всех, наслаждаясь каждой минутой. Перед глазами всплыли лица погибших землян – экипажа, с которым я отправилась в экспедицию. И наш корабль…
Еще плакала от жалости к себе: какой же жалкой, хрупкой и маленькой я была перед камерой дрифта, когда, сжавшись в комочек нервов и слез, закрывалась от «черной смерти» рюкзаком. И умоляюще смотрела на огромного беспощадного пришельца серо-голубыми глазами, наполненными слезами отчаяния и ужаса. Да, Джар прав, роботы так смотреть в душу не умеют, выскребая сочувствие до самого донышка.
И вот, после того как умники-разведчики-безопасники с помощью видео расшатали мои нервы, смели уверенность в себе и выдернули наружу тщательно спрятанные боль и ужас, посыпались вопросы. Несколько мучительных часов – сплошные вопросы. Раздавленная и опустошенная, я отвечала не думая, позабыв о коварном плане завоевать их сочувствие и расположение, а банально стараясь собраться хоть чуть-чуть, чтобы не разрыдаться перед этой бесчувственной, бесстрастной массой исследователей. Благо постоянно любопытствовавший Рето неплохо меня подготовил.
Я скосила глаза на медика. Он сидел, спрятав руки под столом, но смотрел на своих коллег с нехорошим прищуром, словно с трудом сдерживался от ругательств. Взглянуть на Джара я и вовсе опасалась. Нутром ощущала – кипит от ярости. И если сначала мой воин сидел расслабленно и уверенно, то постепенно начал клониться вперед, словно гнев толкал его в спину, а он невероятным усилием воли заставлял себя не сорваться с места.
Наконец терпению Джара пришел конец. Он резко, звонко хлопнул широкими ладонями по столу, отчего вздрогнула не только я, но и все присутствующие, а затем зловеще произнес:
– Таяна – моя! По всем законам Ранта. Таяна – женщина, пережившая столько, что не каждый из вас бы мог. Она впервые на планете, где из близких – я и Рето. У нас идет процесс деления, но вы…
Запнувшегося Джара поддержал Рето:
– За последнее время землянка подверглась множественным психологическим испытаниям, травмам, перегрузкам, перенесла большую потерю крови, притом за месяц до этого потеряла половину массы тела из-за голода и обезвоживания. Всего неделю назад на нее было оказано мощнейшее воздействие золотым полярником, когда ей чудом удалось сохранить контроль и разум. Она ждет ребенка от ранта. Неужели никто из вас не подумал о том, что любой стойкости есть предел?
– Шак, вы даже не дали ей времени отдохнуть и поесть! – бросил в ярости Джар. – Или принцип сохранения наследия Ранта на землянку и на моего ребенка-полукровку не распространяется? Или я мало отдал своему миру, рисковал своей шкурой, раз ему плевать на мою ри-янту, ее жизнь и здоровье?
Украдкой наблюдая за сконфузившимися «заинтересованными лицами», я подумала: «Может, упасть в обморок? Пусть им будет стыдно, а то есть действительно давно захотела. Рето прав, я слишком много потеряла и претерпела и уставала слишком быстро».
Дальше народ вставал и направлялся на выход. Кураторы извинились передо мной за многочасовой допрос – именно так они и назвали сегодняшнее мероприятие. Потом нас с Джаром проводили в жилую часть исследовательского центра. Как выяснилось, здесь многие апартаментами пользуются, поскольку работают частенько, забыв о времени суток. Вот и меня кроме еды и сна больше ничего не интересовало. Устроившись под горячим боком у Джара, я быстро уснула.
Утром работа продолжилась. И на следующий день. И следующий. Сплошные разговоры-допросы и обследования. Но по расписанию, с перерывами на прием пищи, отдых, сон и прочими послаблениями. Очень много времени уходило на запись моей личной копилки памяти. Я активировала копилку на запястье и с обступившими меня учеными просматривала записи. Удивительно, оказывается, как много в ней оказалось полезного и важного.
Например, я оставила короткое видео сокурсников на фоне звездной карты нашей Галактики. На эту голограмму специалисты слетелись как пчелы, вернее, как здесь говорят, жужики на сладкое. Буквально расталкивая друг друга, требуя от меня назвать те или иные системы. Еще была запись лекции по обучающей программе «Звездный веер». Даже не помню, зачем я записала ту скучную лекцию профессора по астронавигации. Кажется, в качестве шпаргалки для прохождения итоговых тестов.
А сегодня меня успокаивали
