Казалось, что я едва успела уснуть и тут же проснулась. В небе брезжил рассвет, а комната была полна бабочек. Они были оранжевые, красно-черные и еще такие, каких любил Владимир Набоков – с «рядом васильково-лазоревых зерен вдоль круговой бахромы». Их крылышки то открывались, то закрывались, все одновременно, и, казалось, стены комнаты подрагивают в одном ритме с биением огромного невидимого сердца.
Я лежала в постели и любовалась ими, затаив дыхание. Прошло несколько минут, или, возможно, часов. Мне казалось, что я попала в таинственное святилище, существующее вне времени и пространства.
Когда я проснулась в следующий раз, бабочек в комнате не было. Я почти убедила себя, что это был на редкость яркий сон, как вдруг заметила полоску радужной пыльцы на листке бумаги, лежащем на столе.
Я никогда не придавала значения предзнаменованиям и приметам. Людям свойственно говорить, что от судьбы не уйдешь, но я твердо убеждена, что из любой, даже самой неразрешимой, ситуации можно найти выход. Мы сами творцы своего счастья, если направляем волю и энергию на осуществление заветной мечты. А если искать знаки, то рано или поздно вы их найдете, а будут ли они благими или дурными, зависит только от вашего восприятия. Было бы легко, если бы я того пожелала, принять крошечное синее пятнышко с радужным отливом за знак судьбы, но я не испытывала в этом потребности. Мне не нужны знамения, ведь я верю в собственные силы.
Глава 3
Марин повесила на окна шторы янтарного цвета, и теперь комната была залита теплым медовым светом. Гирлянды с красными лампочками мы ухитрились натянуть прямо под плафоном, и, запрокинув головы, полюбовались творением рук своих.
– А что, мне нравится – элегантно и уютно, – сказала я.
– А ты привезла свои звездочки? – спросила сестра.
– Конечно. – Марин сделала мне неожиданный подарок – набор светящихся в темноте звездочек, приклеивающихся к потолку, – когда переехала в первую в своей жизни съемную квартиру. Она назвала это «ответным подарком на новоселье». Так закончился четырехлетний период, в течение которого мы с ней ни словом не перемолвились, и мы снова начали общаться. С тех самых пор я украшала этими звездочками спальню во всех квартирах, в которых доводилось жить. – Из них можно складывать созвездия.
– Твои любимые мифологические персонажи теперь будут жить на потолке. – Марин с ногами забралась на постель и принялась пришивать ленты к новым пуантам. – Ты говорила, что мечтаешь об этом.
– Да, хочу разместить их так, чтобы одна история переходила в другую.
– Когда мы были детьми, ты рассказывала мне истории о звездах, – прошептала она, не отрываясь от шитья. – Когда я не могла заснуть. О двух принцессах, которые жили в звездных дворцах. Помнишь?
– И у них была звездная карусель, чтобы поворачивать небо так, как им нужно. Для странствий и приключений. – Я прижала ладонь к груди, пытаясь унять боль, вызванную этими воспоминаниями.
– Мне так нравились твои истории. А ты никогда не думала, что стоит их записать? Не для того, чтобы продать какому-нибудь издательству, а просто, чтобы они сохранились. Я знаю, сейчас ты пишешь совсем другие вещи, но все же, хотелось бы увидеть их на бумаге. – Марин решительно отхватила ножницами нитку и принялась за другую туфельку.
– Я же сочиняла их для тебя, и не собиралась их записывать, – ответила я.
Тем не менее, я это сделала. В первый же семестр в «Блэкстоуне». Когда еще думала, что сестра хочет, чтобы я приехала домой на рождественские каникулы. Я планировала подарить ей эти истории. Но я не получила ни единой весточки от нее, и это стало началом нашей разлуки на долгие годы.
Я спрятала их подальше и оставила с остальными вещами на складе. Они не были мне нужны, но уничтожить рука не поднималась.
– Я никогда не планировала издавать их. И на здешний конкурс я подала вовсе не истории про двух звездных принцесс.
Она рассмеялась.
– Кто бы мог подумать! Просто я скучаю по ним.
– Ясно. В следующий раз, когда не сможешь уснуть, можешь прийти ко мне, и я расскажу тебе новую сказку.
Она наконец подняла взгляд от шитья и улыбнулась, а я едва не рассказала ей правду об этих историях. Не то чтобы мне было трудно признаться. Я вполне могла все ей рассказать. Но иногда так бывает, что вы храните молчание просто потому, что оно ранит меньше слов. Не стоит бередить старые раны, когда мы обе стремимся их залечить. Вместо этого я сказала:
– Хочешь, поужинаем вечером вместе?
– Хочу, но сегодня я встречаюсь с Гэвином.
Гэвин Делакур был солистом Национального театра балета. На сцене он двигался так, словно гравитация не имела над ним власти, и сам воздух был его партнером. Даже вне профессиональной жизни он был настоящей звездой, его имя часто мелькало в глянцевых журналах в списках самых завидных женихов и красивейших людей мира, и постоянно ходили слухи, что именно он послужил прототипом то одного, то другого из персонажей голливудских фильмов в жанре фэнтези о магии танца.
Она сунула туфельки с пришитыми лентами в сумку.
– Нам надо составить план занятий на год.
– Ты будешь заниматься вместе с труппой Национального театра балета?
– Это мы тоже собираемся обсудить. И еще много всего. Попробуем придумать, как увязать то, что я буду делать здесь, с необходимостью заниматься с труппой. Кроме того, после «Мелеты» мне хочется пройти у них пробы на роли. Не хочу торопить события, но и на самотек такое пускать не стоит.
Сестра закручивала волосы в аккуратный пучок на затылке.
– Марин, ты именно это имела в виду, когда сказала, что тебя пугает приезд сюда?
Она села, и я поняла, что разговор будет серьезным. В детстве моя непоседа-сестра именно в таких случаях добровольно прекращала свое вечное движение.
– Для меня это большой риск. Время не лучший друг танцора, а целый год вне сцены – очень большой срок. Но мне надо было вырваться из привычной колеи, и сделать это достаточно драматично. Чтобы об этом говорили, и чтобы публика обо мне не забывала, даже если я не на сцене. Мир полон возможностей, и мне недостаточно быть просто хорошей танцовщицей. Я должна быть примой! – Она перевела дыхание. – Работа с Гэвином – такая прекрасная возможность! И он сам выбрал меня! Значит, думает, что на меня стоит потратить время.
– И что ты талантлива, – добавила я.
– Надеюсь. Но его техника! У Гэвина настоящий дар! Каждое его движение фантастически точно. Мне этого пока не хватает. Но если я смогу достичь такого же мастерства, – она была полна решимости, – если у меня получится, я буду
