Голодом и объясняется то, что среди всех обшаренных нами трупов мародёров и легионеров не было ни крошки съестного. Они не то что сразу съедают всё, что находят, но и пьют кровь поверженных врагов. Так что Ваня не один такой «вампир». Они все такие. Многие бродят с окровавленными мордами. Если бы не смертная казнь на месте за каннибализм – трупы уже жарили бы.
Нет-нет! Не сочувствую этим «бедным и несчастным». Ничуть! Просто нашёл логическое обоснование. Всё же это – не безумие. Сталкиваться с безумием – очень неприятно. Мне выше крыши хватило «проповедника» и его «очищающего огня»! Найти логику, пусть и ёжанутую – как-то легче для психики. Нелюдей – можно хоть ненавидеть. А психов? Только сторониться. Совсем плохо дело с ёкнутыми нелюдями, такими, как «проповедник». Ладно, пусть его бог за ним там присмотрит.
Но и тут, в их кровопийстве – есть свои правила. Пить можно кровь только врага. И только того, которого сам же и одолел в бою. Только своего и только в бою. Чужого – не тронь! Потому пленных и не трогают.
– Нах! Нах! – кашляю я. Всех их! Со всем этим безумием. Всё это – безумие! При всей своей логичности – безумие!
Умереть хочу! Чтобы всё это безобразие – закончилось!
Но просто сдохнуть – не согласен. Согласен – пасть в бою! Но в бой меня Ваня не пускает. Держит за шею, как злую собаку на поводке.
Нет, суицидальных наклонностей за мной не было замечено ранее. Но я не видел иного выхода из этого затянувшегося абсурда. Этого шизофренического маразма.
– И тебе с этим жить! – говорит Ваня.
Смотрю на него. С тоской. Только он не увидит моего взгляда через броню наших с ним шлемов.
По Ване совсем не заметно, что этот абсурд не то что потряс его, а вообще как-то удивил. Будто происходящее для этого младенца – по сроку осмысленной жизни он младенец – было нормой. Хотя, может, потому и нет у него никакого потрясения? Это всё для него – вновь. И всё, что он видит – норма. Обыденность. «Так и должно быть».
Может, так и надо? Ну откуда в голове Вани взяться вечному противоречию меж тем, что «есть», и тем – что «должно быть»? Может, он и воспринимает происходящее – естественным? Таким вот безобразным естественным.
Трясу головой – несвоевременно это. Размышлизмы и рефлексии – после. На том свете. А сейчас – дело! И дело это – война. Военное дело. Деловая война. Нет, последнее – не про нас. Мы бизнес на войне не делаем. И воинское ремесло – скорее про Легион, чем про нас с Ваней.
Опять меня занесло. Соберись! Тем более что передовая – близко. Блокпосты мародёров уже не стоят вольготно посреди перекрёстков, а жмутся к развалинам – сюда долетают залпы орудий пехоты сил самообороны. Пехота ещё не додавлена, огрызается. Тел стало намного больше. А разрушений – меньше. И вереницы пленных. Текут из города – в «тыл» варваров.
И мародёров – больше. И – мародёрствующих. Разрушений ведь меньше. А-а, это же жилые кварталы «новых стирян»! Частные усадьбы и фешенебельные многоэтажки. Стратегически слабая позиция – здания непрочные и разбросанные – сложно удерживать. Потому бои тут были скоротечными. Не успели раздолбить всё в щебень. Вот и тащат – всё подряд – бравые налётчики.
Сзади и правее – закипает схватка. С грохотом взрывов разномастных гранат и беспорядочной, истошной пальбой, взрывным шипением плазменников.
Сразу же образуется два противоположно направленных потока. Мародёры с барахлом, конвоиры пленных – прочь от боя, боевики – на звуки боя. Ну, и мы, соответственно, тоже. Как и боевики – на стрельбу.
Но к бою мы не успели. Застали только мерзкую картину: один из мародёров перерезает сонную артерию раненого бойца самообороны, захлёбываясь, пьёт горячую кровь. С безумным взглядом. Остальные мародёры обкладывают лаз в подземелья, обыскивают тела павших.
Но никто в зев подземного хода не спешит спрыгивать. Только две гранаты туда кинули и ждут. Больше гранат у них нет. Переглядываясь, но старательно отводя взгляды от нас. Потому как в отсутствие их непосредственного командования (их офицер лежит у стеночки, роняя в пыль капли густой крови с носа – у него разбит шлем, голова его – пробита), мы выглядим, как те, кто может их заставить лезть в заминированное логово. Заставить мародёров их телами разминировать проход и проверить своды подземной галереи на прочность.
По экипировке мы – элита. А Ваня вообще – явный чемпион Легиона.
Но у Вани другая идея.
– За мной! – махнул он рукой, как настоящий политрук и – прыгнул в зев чёрного провала в мостовой.
Дамы – вперёд! Я – замыкающий. Прыгаю сразу спиной вперёд, лицом к возможным последователям-мародёрам.
Пиликанье в шлеме дало понять, что минная банка опознала нас. Выдыхаю с облегчением – на Ване же трофейная броня. Мины могли «возбудиться» на броню легионера, на его танковый кибернитезированный пулемёт.
Бежим. В шлеме «Кабши» тьма подземной галереи – и не тьма вовсе. Так – затенённый коридор.
За спиной – взрыв. Нас догоняет и сбивает с ног ударная волна, облако пыли и камешков, бьющих с силой картечи.
Видимо, мародёры решили, что ход не заминирован. Ну, мы же не подорвались? Сунулись. Да так поспешно, что мы и отбежать не успели. А в замкнутом пространстве взрыв – совсем другой, чем на открытом месте.
Я – цел. Асара – тоже. Даже поднимается сама и довольно легко. Ваня… Да что ему, бессмертному, будет?
Вижу красный символ в углу зрения. Точно – я теперь без плазменника. Разбит. Но не выбрасываю. Я же, ёпта, инженер! Боевой, икать мне полгода, ремонтник! А жаль-то как! Ни разу даже не пальнул из этой фантастической штуки!
Бежим. Пиликанье! Свои! Наконец-то! Свои! Икать колотить!
– А пожрать есть чё? – спрашиваю я сержанта пехоты, командира этого блокпоста.
Вместо ответа он стискивает меня в объятиях, будто проверяя мою броню на динамическое сжатие. И клокочет горлом, будто у него там чай застрял.
Свои! Как много в этом слове для сердца русского слилось! Как много в нём отозвалось. Оглушительным урчанием пустого живота. Блин, в этом профилактории – кормят? Или так и будем натощак бегать? Как истинные коммунисты, Павки Корчагины?
Глава 10
ВадимКак я оказался перед лицом нашего командования – не помню. Да и сам факт этого не сильно озадачил. Ваня же у нас – главнюк. Сам себя назначил, ему и докладывать. Да и Асара – офицер связи. Ей по должности положено – составлять рапорты, писать докладные и объяснительные. На тему
