Я отметил местоположение людей, сбросил схему Ване. И тут!
– Э-э! – кричит мне пустота.
Меняю режим визора. Мародёр! Лишь в чёрно-сером комбинезоне термобелья – потому я его не увидел: ни металла, ни имплантатов в нём не было. Типичная босота. Дымка, сгусток тумана в моём визоре.
Бью его в лицо кулаком. Рефлекторно, как в дворовой драке. А на руке у меня – клинок торчит, как когти вихрастого Логона Росомахи. Мародёр – хрипит, скребёт мне пальцами по пластинам «Кабши» на груди.
А меня – тошнит. Мародёр – умер. Я его убил. Буря эмоций во мне. Одновременно – мерзко и противно: я преступил главную заповедь человека – «Не убий!». Впервые – не в состоянии аффекта. Того палача я кромсал в гневе. А этого босяка спокойно убил. Как в драке, в подворотне. Это мерзко.
Но разом – какой-то дикий восторг! Я его сделал с одного удара! Почти бесшумно!
Адреналин в крови – холодит конечности, сердце от него заходится в аритмии, пальцы – мёрзнут и трясутся, ноги – ватные, в голове – бардак.
А это – плохо. Мы – в тылу врага! Беру сам себя за воротник и встряхиваю. Мысленно, конечно, я же не барон Мюнхгаузен. Осматриваюсь.
Ваня – шагает среди тел мародёров, откручивая им головы, как лампочки Ильича. Жуть, блин! Вот уж у кого нервы из того самого адаманта мифрилового. Не видно, чтобы он как-то рефлексировал по поводу убиенных мародёров.
Ах да! Пушки! Вон же они! Как раз и Ваня закончил отводить глаза караулу. Они теперь смотрят на свои же спины, а не на охраняемый объект. «Мой» мародёр вообще случайная жертва. До ветру, видимо, вылетел. Да и наткнулся на меня, почти невидимого в скудном свете ночи.
И только когда вышли к самим этим смертоносным машинам, я вдруг осознал, что не знаю – как их ломать? Это по-нашему, по-русски. Добраться до цели – и тыковку чесать: а что с этим делать?
Хорошо, Ваня со мной. Казалось, нет ничего, что поставит этого великана в тупик. Он с ходу сформировал свой почти невидимый меч, кстати, тускло светящийся во тьме, каким-то призрачным светом, неспособным осветить ничего. Да и почти невидим этот свет. Мои сканеры, кстати, не видят этого меча. Совсем. Ни в одном режиме. Только мои глаза видят. Да и призрачный отсвет меча я вижу, подозреваю, лишь благодаря пси-имплантату.
Так вот, Ваня с ходу отсёк, как лихой казак, ствол первого монстра. Лишь искры посыпались да труба ствола с грохотом рухнула на землю. Ваня подходит к чернеющей во тьме махине, орудует своим чудо-клинком, что-то с натугой выдирает. С «кишками». Только когда Ваня вытащил узел, я увидел, что это – экранированная, бронированная батарея этого орудия. Нужная штука! Молодец Ваня!
А вот я засёк «снарядный окопчик»! Вот они, лежат! Светятся толстыми, поросячьими корпусами. Фугасные бомбы. У меня аж засвербело всё, как у того мальчишки, что нашёл батарею фейерверка, припрятанную отцом для новогоднего салюта. Что-то такое же – детски-восторженное, хулиганистое – почувствовал я. Потому уже не смотрел, как Ваня потрошит остальные орудия. Я резко из рембатовца-диверсанта переквалифицировался в сапёра-подрывника-пироманьяка. Ух, и задам же я вам салюта! По жертвам «очищающего огня»!
Забираю у Вани один из его трофеев – энергоблок, ставлю его на «снарядный погреб» – как детонатор. Использую один из имеющихся микродронов как таймер. Тот самый дрон, что со мной ещё с тех стародавних времён, когда мы сантехниками работали. Как давно это было! Знаю, что по календарю – совсем недавно. Но это было очень и очень давно. До войны. В прошлой жизни. Мирной и сине-солнечной, жёлто-песочной, детской.
Ваня как раз закончил потрошение орудий. Быстро управились. Очень быстро. Даже опомниться никто не успел. Даю команду дрону на активацию и ставлю задачу, пока он «в зоне доступа». И – бежим!
В этом нанокостюме Железного Человека бегать – одно удовольствие. Конечно, не бегать – другое удовольствие, но бежать без костюма с огромным и тяжёлым энергоблоком на плече – не получилось бы. А так – бежим. Со скоростью спортивного болида.
Не ожидал, что дрон для устранения засора в трубах так быстро справится с бронекорпусом блока. Рвануло так, что не то что я – Ваня покатился по развалинам, роняя блоки. За спиной встаёт красно-жёлтый гриб взрыва. Вот это мощь! Аж сам в шоке! Голова ходуном ходит, ноги – ватные, руки – трясутся.
Сидим, головами трясём. Пока поднялись, пока блоки собрали – вокруг стало людно. Ещё бы – такой будильник только мёртвого не подымет!
И опять всем плевать – кто мы, откуда, что тут делаем?! Что, зачем и куда тащим? Бардак! Потому – морду кирпичом, пальцы веером, сопли пузырями, чешем туда, куда нам нужно. И даже языками чешем по ближней связи:
– Вань, а Вань? – спрашиваю я, поправляя огромный, для меня, блок, на плече. – А зачем ты их прихватизировал? На что ставить собрался?
– Я – собрался? – удивился Ваня. – А я думал, ты собрался. Мне лишь стало жалко их просто угробить. Зачем такому добру пропадать? На «Кентавров» такую порнографию ставили, а тут – экранированные батареи! Стандартные, штатные, заводские!
– А-а! Понял. Как думаешь, на «Тигра» – встанет? – спрашиваю я.
– Попробуем! – отвечает Ваня, поправляя блок. Он их сразу два несёт. А это – неловко, нехватко. Но два сразу я не охвачу. Мне и на один рук едва хватает.
– Ваня, а ты тех здоровяков Хаоса не пометил? – спросил я. – Ну, вдруг решил на память им в спину плюнуть – своей волшебной соплёй?
– А что? – Ваня даже повернулся ко мне.
– Чё встал? – возмутился я, врезавшись плечом в блок, который Ваня нёс в подмышке.
Пошли дальше. На нас опять никто не обращал особого внимания. Нет, оборачивались, конечно. Видок у нас был – нетривиальный. Возможно, мародёры вообще впервые видели мародёрствующего чемпиона Легиона. Но не вызывали патруль вэвэшников – уже хорошо. Потому как «несунов» вокруг хватало. Как вся эта шантрапа проснулась – от грохота и землетрясения взрыва, так сразу и вернулись к прерванным занятиям. Чисто муравьи. Таскали разной ценности вещи – с места на место.
– А ты зачем спросил про легионеров? – допытывается Ваня.
– Ну, у меня в голове сложилось – что мне нужно, и то, что мы тащим, – ответил я.
– Ну, тогда сложи и в моей голове, – просит бессмертный
