«А о чём мечтаю я?» – спрашивала себя Марит.
И тут она стала клевать носом, а когда открыла глаза, часы показывали ровно шесть.
Перед ней стоял он – юноша с небесно-голубыми глазами. Его взгляд – одновременно серьёзный, печальный и немного суровый – был устремлён на неё. Юноша был одет в чёрное, а не в белое, как все на кухне, что придавало ему ещё более грозный, почти враждебный вид. К нагрудному карману его куртки был прикреплён вырезанный из бумаги цветок.
– Как тебя зовут? – спросила Марит, потому что это было первое, что пришло ей в голову.
– Сильвестер, – ответил юноша. – А я знаю, что ты Марит.
– Ой, – произнесла Марит, покраснев, – откуда ты знаешь?
– Потому что… потому что… – ответил Сильвестер и тоже покраснел. – Это не то, что ты думаешь. Совсем не то, но теперь я уже не уверен…
Марит не удержалась и рассмеялась. Она не понимала, о чём он говорит, но это было совсем не важно, потому что всё и так было замечательно.
– И я тоже теперь уже совсем не уверена, – проговорила девушка.
По лицу Сильвестера скользнула робкая улыбка, и оно снова стало серьёзным.
– Я слышал, что ты почти никогда ни в чём не сомневаешься, – сказал он. – Но, похоже, на этот раз всё не так, как ты думаешь. Понимаешь… Вафлю в форме сердца получила не только ты…
Сердце Марит сжалось в ледяной комок.
Краем глаза она увидела двух мужчин в красно-коричневой одежде, которые направлялись прямо к ним, но понять, кто они, девушка не успела: её мысли были заняты тем, что сказал Сильвестер.
– Что ты имеешь в виду? Не только я?
Мужчины были уже за спиной Сильвестера.
– Мы раздаём вафли в форме сердца всем… – Сильвестер не успел договорить. Инспекторы схватили его под руки.
– Пройдёмте с нами! – злобно произнёс один из них. И – хоп! – все трое исчезли.
Судный день
Вечером Марит взгрустнулось.
Ночью девушке стало совсем грустно. А когда следующим утром она отправилась на работу, ей было так грустно, что она не могла говорить. Но когда Марит села за рабочий стол, то заметила, как все в зале переговариваются и шепчутся: ведь все знали, что её и Бьёрнара Сивертсена должны уволить. И тут она разозлилась. Совершенно внезапно, безо всякой причины сотрудница фабрики Марит Ос разозлилась так, что готова была взорваться от злости. Раньше Марит не испытывала такого чувства и поначалу испугалась его. А потом нашла его пусть и непривычным, но даже приятным!
Марит так надоела её работа! Она так устала кивать и кланяться и безропотно угождать начальству! Её так раздражало, что и все другие сотрудники ведут себя так же! Почему никто не подошёл к ней и не сказал доброго слова? Не попытался поддержать?
Все её коллеги были такими трусами! Да и она сама была трусливой, под стать им. Но теперь всё будет иначе. Теперь она наверстает упущенное.
«Пусть тупая работа останется прежней, – говорила Марит сама себе, – но, по крайней мере, я выясню, что произошло с Сильвестером».
И когда Бьёрнар Сивертсен проходил мимо стола Марит, она встала и обратилась к нему:
– Я иду в туалет. Вы ведь тоже собираетесь? Пойдёмте вместе?
Марит произнесла это внятно и отчётливо. Она слышала, как шокированные коллеги принялись охать и ахать. Ведь Марит не просто заговорила с администратором в разгар рабочего дня, а заговорила о вещах, не связанных с работой.
– Ну да, – ответил Бьёрнар Сивертсен не громко, но и не тихо. И они вместе направились по проходу между столами и перегородками к выходу, тихонько болтая и улыбаясь друг другу. На самом деле Марит и Бьёрнар болтали о сущих пустяках, но они хотели заставить всех думать, что ведут себя как хотят и что им неважно, что фру Гросен с микрофоном в руке сверлит их взглядом, упираясь носом в стеклянную перегородку.
– Не… не… не… – только и смогла выговорить фру Гросен, потому что ничего незаконного Марит и Бьёрнар не совершали. К тому же начальница хотела выкроить время, чтобы успеть к новому парикмахеру. Ей нужно было подготовиться к выступлению Хансена-Высочансена, в котором тот должен был упомянуть её.
– Не… не… не… – передразнила Марит, когда они с Бьёрнаром вышли в коридор. И оба тихо рассмеялись. Но смеялись они недолго, потому что на самом деле ситуация была серьёзной. И Бьёрнар Сивертсен, похоже, немного нервничал: как-никак он разгуливал без дела в рабочее время.
– Ну, желаю удачи! – сказал он. – И помни, что ты не сделала ничего плохого, кроме того, что оказалась умнее других.
– И тебе удачи! – пожелала Бьёрнару Марит, обняла его, и он отправился на рабочее место. Пусть Бьёрнар сказал немного, но сказанного Марит было вполне достаточно. Она вернулась за свой стол, расправив плечи и уверенно глядя вперёд.
В двенадцать минут первого двойные балконные двери распахнулись. На балкон столовой, как обычно в это время, вышел генеральный директор фабрики Хансен-Высочансен. Мгновенно зал затих. Директор оглядел собравшихся, медленно переводя взгляд слева направо.
– Как ваши дела? – наконец произнёс он.
– Спасибо, всё хорошо, господин Хансен-Высочансен, – ответили ему хором тысячи голосов.
– Я вас не слышу, – прокричал Хансен-Высочансен, приложив руку к уху. – Что вы говорите?
– Спасибо, всё хорошо, господин Хансен-Высочансен!
– Благодарю вас. Сегодня мы собрались не на обычный обеденный перерыв, а на… необычный. Во-первых, я рад сообщить вам, что наше предприятие посетит сам премьер-министр!
Хансен-Высочансен сделал небольшую паузу, и посыпались громкие аплодисменты. Марит хлопнула один раз в ладоши, но, увидев, как Бьёрнар Сивертсен покачал головой и скрестил руки на груди, сделала так же.
– Как вам известно, в прошлом году наше предприятие было названо самым доходным, и лидер страны знает, насколько это ценно. Как вы знаете, его лозунг – «Участвует весь народ!». А разве у нас здесь не так?
Хансен-Высочансен сделал ещё одну короткую паузу. На этот раз ему зааплодировали ещё громче.
– Почему они так хлопают? – раздражённо спросила Марит Бьёрнара. Тот пожал плечами в ответ и покачал головой. Тут свет притушили, и под балконом появилось изображение с логотипом «Главвафли».
– Но чтобы сохранить то, чего мы достигли, нам не обойтись без взаимопомощи! – продолжал Хансен-Высочансен. – Иначе всё построенное нами рухнет.
– Ну, сейчас начнётся… – прошептал Бьёрнар Сивертсен и схватил Марит за руку.
– Если у вас есть неординарные идеи, поделитесь ими с вашим руководством! Если вы знаете тех, у кого есть такие идеи, расскажите о них вашему руководству!
И снова аплодисменты. Толпа ликовала.
– И тогда ваш руководитель передаст их своему руководителю… и так далее. Пока они не станут известны мне. И в этот раз именно так и случилось. Внимание!
Во всю стену высветился чертёж Марит Ос.
– Понятно, что это? – спросил Хансен-Высочансен, не дожидаясь ответа. – Это проект новых вафель.
Когда генеральный директор сделал паузу, по залу пронёсся шёпот. Хансен-Высочансен продолжил:
– Новый дизайн вафли! Его придумала сотрудница с третьего этажа – обычная работница, не отличающаяся ни выдающимися способностями, ни умом. Казалось бы: из углов квадратной вафли вырезаются квадраты, и вот уже квадратная вафля становится не совсем квадратной, как это было раньше. Рассмотрим её предложение?
– Нет! – хором взревели тысячи сотрудников. Во всяком случае, так послышалось Марит Ос, и она закрыла уши руками. Ей было больно слышать это. Марит думала о своей семье, о своих родителях, которые снова будут испытывать нужду, если их дочь окажется втянутой в скандал.
Затем в зале всё стихло. Хансен-Высочансен выдержал театральную паузу.
– Рассмотрим! – крикнул он. – Мы рассмотрим его! Мы изменим дизайн всех наших вафель. Они будут выглядеть ещё более замысловато! Ещё более оригинально! Ещё лучше! Это гениальный проект! И его автор…
Хансен-Высочансен сделал ещё одну театральную паузу.
– Что он сказал? – недоумённо спросил Бьёрнар Сивертсен.
– Тс-с, – сказала Марит, сжав его руку.
– Слушай!
– Его автор – фру Гросен!
Новый рабочий день Марит Ос
Ни Марит Ос, ни Бьёрнара Сивертсена так и не уволили.
Их повысили. И перевели работать выше не на один, не на два, а на три этажа. На седьмой этаж. И хотя все похвалы за новый дизайн вафель достались фру Гросен, она позаботилась о повышении Марит и Бьёрнара. Но только потому, что они были
