Как таковой финальной точки маршрута у них не было. Возможно – антианомалия существует, возможно – она находится в парке Горького, возможно – если все-таки она образовалась, то сможет помочь Титовой. Слишком много ничем не подкрепленного «возможно». Какой-то один человек изучал свойства аномалии, на основе малого количества данных вывел алгоритм. А у Зоны нет алгоритмов, она по-своему все делает, чтобы люди даже на секунду не могли возомнить себе, что знают ее. Но если нет никакой антианомалии ни в парке Горького, нигде в Зоне, что тогда остается? Какая судьба ждет Титову? Пожалуй, единственное, что Женя сможет для нее сделать – убить, не дожидаясь, пока Вася начнет ходить под себя. Это будет правильно, он понимал умом и, если бы сам оказался в такой страшной ситуации, хотел бы того же. У Фролова снова задрожали руки, тело напряглось настолько, что мышцы левой ноги свело судорогой. Боль ненадолго вернула его в реальность.
Не к месту вспомнился Макс. Виста сказала, что он в Зоне уже несколько дней. От него можно ожидать любого дерьма, эта сволочь ни перед чем не остановится. С большой вероятностью, Женя даже был уверен, Макс поднял все свои связи, нанял опытных наемников, которые землю роют, чтобы найти Титову. Это не считая того, что только ленивый не пытается отыскать Василису. Обсуждение в сети не затихало даже ночью. Собирались группы людей, решив, что так они увеличивали шансы в поисках на успех. Какая-то охота на ведьм. Большую роль сыграла Виста, периодически выбрасывая «утку». Были и некрологи на имя Титовой, подкрепленные фотографиями, были и вбросы о том, что Василису видели на юге Москвы, даже была информация, что ее поймали военные и Титова под следствием, но те оперативно, в течение пары часов, опровергли. Игра в кошки-мышки не могла продолжаться бесконечно. Мышки очень умные и проворные, но у каждой норы ожидали большие и глупые коты. Ради своей цели Макс был готов убивать, но Василиса ради нее готова была умереть сама. Такие люди гораздо опасней, без управы. К тому же, Титова за свою мечту уже отдала все – и корабль и причал – не для того, чтобы смиренно плыть по течению. Сейчас она ничего не помнит и даже не осознает, что все происходящее из-за нее, но будь все иначе – она бы точно не сдалась и не позволила рисковать собой другим.
Женя знал одно: если не получится помочь Титовой, он найдет лично Макса и накажет его за все причиненные страдания.
Накажет.
Нет, это ложь самому себе. Еще Аристотель сказал, что наказание производится ради наказуемого, а мщение ради мстящего, чтобы утолить его гнев. Злилась ли Вася? Хотела бы она мести? Да она хотела все исправить, ненавидела Макса за то, что от его рук пролилась чужая кровь, ненавидела его за чужие разрушенные жизни и судьбы, но ни разу не задумывалась о мести. Фролов уверен, если бы все обошлось малой кровью, она бы его простила. А он не смог. Потому что он за свою нелегкую жизнь многое видел и понял, что в современном жестоком мире месть – самый надежный вид правосудия. Больше никто не вступится, не попытается узнать истину, не вернет даже посмертно честное имя, которое человек зарабатывал всю свою сознательную жизнь. Вася хотела сделать мир лучше, но мир уже давно прогнил и держался только на людях, для которых такие понятия, как Честь и Доброта, были важней денег и славы.
Задрав голову вверх, пилот прищурился, смотря в небо. Однажды в нем побывав, Женя был вынужден всю жизнь тосковать на земле. Но даже если все закончится, неба Фролову не видать. А ведь он еще в самом начале их пути обещал наплевать на все правила и пустить Василису в кабину пилота, чтобы показать, как великолепен вид и насколько он захватывает дух.
На этих мыслях его плечо несильно сжали. Не оборачиваясь, мужчина понял, что это была Василиса. Пришлось побороть себя, чтобы обратить свой взор к девушке. Последние дни он старательно избегал зрительного контакта с Титовой и по возможности старался на нее вообще не смотреть. Не мог. Внутри все сжималось в комок боли и сострадания. На виске девушки засохла кровь, стягивая кожу. Рана, полученная при падении в школе, успела затянуться. Взяв Титову за руку, которую она порезала осколком стекла, он повернул ладонь вверх. Та была профессионально перевязана. Наверное, постарался Виктор, как только помог хакерше.
– Ты в порядке? – Женя, не поднимая взгляда, взял в свои руки вторую ладонь девушки. Подушечки на пальцах стерты, руки в многочисленных царапинах, ушибах, синяки на кистях. Трудно представить, как изувечено все тело.
– Да, – ответила Василиса. В голосе слышалась искренняя уверенность.
– Хорошо. Потерпи, мы скоро закончим нашу игру, – пообещал Фролов.
– И мы победим? – через линзы чудом уцелевших очков на пилота смотрели огромные, зеленые глаза, светящиеся жизнью и азартом.
– Конечно победим. Как иначе?
– Ну что?
Как черт из табакерки, перед Женей возникла хакерша. И не скажешь, что у человека не так давно остановилось сердце. Голова перемотана бинтами, волосы в крови и грязи, лицо чумазое, словно только что из печки вылезла, но такая бодрая, что пилота передернуло от этой энергии, хлещущей через край. Рядом стоял Киконин, на правой щеке которого горел след от пощечины. Сложив два и два, Фролов неожиданно по-доброму улыбнулся и даже усмехнулся. Хорошая парочка, стоят друг друга. И не скажешь, что полгода назад, тогда еще старший лейтенант Киконин, во имя своей алчной цели был готов убить Висту не задумываясь. И кто сказал, что люди не меняются? Виктор служил отличным примером того, что даже после тридцати, прожив долгое время со своими устоями и правилами, можно все переосмыслить и стать другим человеком. Лучшей версией себя. Что можно не убивать, а спасать. Не презирать, а уважать. Не забирать последнее, а отдавать. Не ненавидеть, а искренне любить.
– Идем. – Марио еще раз осмотрелся, до конца не веря своим глазам, и вернулся на маршрут.
Команда, потеряв былую боеспособность, шла еще медленней. Марио, как бы не старался скрыть боль, то и дело тяжело и с присвистом дышал. Как бы не заработал он после травмы пневмоторакс. Офицер держался молодцом, даже несколько раз остроумно пошутил, поддев Висту, только рана у него затянется еще не скоро, так что в случае
