Бранвен поняла, что единственный способ спасти Тантриса – вернуть его врагам. Ее соотечественники убьют кернывмана, и девушка знала, что он предпочтет смерть бесчестью.
Он был слишком храбр для поэта.
Среди белых гребней волн появилось мерцание. Подмигивание. Сигнал.
Другой мир также проник в море. Поднявшийся с глубины где-то далеко дельфин выпрыгнул вверх по волнам. Прибрежные крестьяне полагали, что эти существа защищают воды Ивериу, но, казалось, также они защищали и кернывмана.
– Тантрис! – крикнула Бранвен, стремительно мчась, вытащив меч кладивос сзади из-за пояса. – Тантрис!
Новая фигура неожиданно показалась из волн.
– Эмер?
Из ее легких словно вышибло весь воздух. Он был еще жив. Тантрис все еще был жив.
Его глаза обшарили ее, когда он вышел из волн. Подобно подхваченному ветром звону схватки он метнулся к ней.
Волосы Бранвен разметало ветром, темные косички струились по спине. Она набросила поверх платья желтовато-коричневую накидку, чтобы ее не заметили в лесу, и сейчас, размахивая кладивосом, больше походила на воина, чем на дворянку.
– Эмер! – крикнул он, указывая на клинок. – Ты пришла сюда, чтобы убить меня? – На губах Тантриса была его обычная хитрая усмешка, но в его глазах затаилось сомнение.
Бранвен торжественно протянула ему оружие. Оно дрожало в ее мокрых ладонях.
– Здесь мои соотечественники, – сказала она. – Я думала, что сказала тебе не покидать пещеру.
– Прости, Эмер. Лиса не давала мне покоя, пока мы не искупались в море.
Она глянула туда, где зверек бежал у пенистого прибоя. Другой мир хотел, чтобы кернывман ушел из пещеры. Как близко королевская гвардия?
Когда, наконец, Тантрис встал перед ней на песке, Бранвен почувствовала, как ее щеки запылали.
Соленая вода стекала по рельефным мышцам обнаженного торса менестреля. Его плечи были мокрыми, вода стекала на его мускулистые бедра. Бранвен вполне могла поверить, что он принадлежал к расам Древних, которые, говорят, обитают под морем, безоружные и в безопасности. Тоска по неизведанному проснулась в Бранвен, она боролась с желанием прикоснуться к этому мужчине. Конечно, она видела его без рубашки в течение многих дней, когда ухаживала за его раной, – но теперь она больше не смотрела на Тантриса, как смотрит целитель на пациента.
Бранвен втянула воздух, когда он подошел ближе. Ее взгляд зацепился за крошечные «любовные узлы», прошитые над его сердцем. Шрам был ее знаком. Тантрис всегда будет носить часть ее на сердце, вернувшись на другой берег Иверикского моря.
– Что случилось, Эмер? – спросил он. – Что случилось?
Она снова протянула ему меч.
– Тантрис, послушай меня. – Бранвен заставила себя взглянуть ему в лицо. – Королевская гвардия в боевой готовности. – Она указала на скалы. – Кернывакские пираты находятся в пределах досягаемости замка Ригани. Они никогда еще не осмеливались подойти так близко.
Менестрель пробормотал что-то непонятное. Его лицо исказило страдание и еще что-то: вина. Как будто Тантрис подумал, что он как-то ответственен за эту атаку.
– Возьми меч, – строго сказала она. – Уходи. Найди своих соотечественников. Сегодня иверни не будут брать пленных.
Он положил руку на ее кисть, и они вместе взяли меч. Его прикосновение было грубым и добрым одновременно, и Бранвен не хотела, чтобы он отпустил ее. Никогда.
– Ты хочешь сказать, что мне надо сражаться с твоими людьми?
– Нет, Тантрис. Я не хочу, чтобы ты сражался с ними. Но ты мой друг, и я хочу, чтобы ты жил. – Ее голос почти затих, когда она произнесла эти слова.
Его пальцы сжимали ее, и мышцы его спины словно окаменели, когда он взял кладивос. С мечом в руке Тантрис выглядел таким уверенным. Таким сильным. Таким изящным.
Он должен бежать. Тантрису нужно было бежать. Зачем он оказался на этом месте? Почему с ней?
– У тебя мало времени, – сказала Бранвен, пытаясь отдышаться. – В окрестностях следующего мыса на берегу, под скалами, ты найдешь пришвартованные рыбацкие лодки. Возьми одну. Пожалуйста.
– Ты здесь тоже не в безопасности. Я не оставлю тебя беззащитной.
– Я не беззащитна. – Она опустила воротник своего платья, чтобы показать защитный горжет из вываренной кожи, который также утащила из замкового арсенала.
Он сердито подбросил меч в воздух.
– Кернывы или иверни, – людям на войне нельзя доверять. – Воздух со свистом вышел между его зубов. – Я отплачу неблагодарностью за твою доброту, если оставлю тебя.
«Проклятье, упрямый поэт!»
– Отблагодаришь, живя, Тантрис, – сказала ему Бранвен. Незнакомая сила усилила ее голос.
Краем глаза девушка заметила лошадей, колотящих по скалистым утесам копытами все ближе и ближе.
– Оставь меня, Тантрис! – Теперь она почти кричала. – Тебе нужно идти!
На его лице отразилась такая нежность, что Бранвен чуть не задохнулась от своих следующих слов:
– Пожалуйста, Тантрис! Вернись на свою родину, зная, что у тебя в Ивериу есть друг.
– Я бы установил мир между нашими народами, – сказал он с сильным убеждением. В тот момент Бранвен жалела, что Тантрис был не королем, а менестрелем. Ни он, ни она никогда не имели бы силы, чтобы действительно установить мир.
– Мир между нами – это начало, – сказала Бранвен с легкой улыбкой. – Но если ты умрешь, мира не будет.
– Между нами гораздо больше, чем мир, Эмер. Позволь мне сразиться за тебя.
Покачав головой, она сказала:
– Это я сражаюсь за тебя.
Она вытащила из кармана камень Ригани и вложила в его ладонь.
– Помни обо мне.
– Мне легче забыть свое имя, чем тебя, – Тантрис сжал пальцами камень и прижал его к груди. – Но на всякий случай…
Он замолчал, и его губы внезапно накрыли ее губы.
Время застыло на месте. Не было ни крови, ни огня, ни Ивериу, ни Керныва. Был только он – только этот поцелуй. Его оказалось достаточно, чтобы заставить Бранвен поверить в то, чего она не могла видеть, заставить существовать – чувствуя, а не думая.
Она позволила своей руке исследовать сильные мышцы его живота, смоченные морской водой. Тантрис обнял ее, подтянул ближе, разделяя те же сладкие вздохи. Она не хотела ничего, кроме как броситься с ним в воду, и пусть бы волны плескали над ними.
Если Бранвен не разорвет объятий сейчас, она никогда не сможет его отпустить. Возможно, в Другом мире, за морем, лежало место, где они могли бы быть вместе, – но его не было в этом мире.
Она оттолкнула Тантриса, и он споткнулся на мокром песке.
– Эмер…
– Ты обещал жить, чтобы увидеть меня снова.
В его глазах вспыхнула решимость:
– Я хочу жить, чтобы увидеть тебя снова.
Она не знала, что сделала бы тогда, – может быть, вместе с Тантрисом уехала в Керныв, – если бы не разглядела своего дядю Морхольта на скалах, прямо над головой.
– Иди, – приказала она.
А потом убежала, и ни разу не оглянулась. Не смогла.
Горе переполняло ее с каждым шагом, когда она удалялась от него. Тантрис никогда не узнает ее истинного имени.
Бранвен
