– Что я держу в руке?
Мия сразу же разгадала его уловку. Ощутила ее в голодных взглядах гладиатов, стоявших за спиной экзекутора. Она была новенькой в этой игре, но не настолько глупой, чтобы повестись на…
– Песок, экзекутор, – ответил Маттео.
Хрясь!
Кнут взметнулся в воздух между ними и оставил кровавый порез на груди Маттео. Юноша попятился, его миловидное лицо исказилось от боли. Гладиаты дружно осклабились.
Мия изучала бойцов, оценивающе разглядывая их одного за другим. Самому старшему не могло быть больше двадцати пяти. На щеке каждого значились два пересекающихся кольца – рабское клеймо гладиата. Все поражали своей физической мощью: горы мышц и блестящая кожа. Но в остальном они отличались друг от друга так же, как железо и глина.
Она заметила двеймерку с такими длинными дредами, что они почти доставали до земли. Татуировки, которые обычно двеймерцы наносили на лица, покрывали все ее тело, струясь по смуглой коже, как черные водопады. Рядом стояла ваанианка примерно того же возраста, что и Мия, со светлыми волосами, собранными в пучок, и ярко-зелеными глазами. Она была босой и казалась чуть ли не щуплой на фоне своих коллег. Мия надеялась увидеть в глазах этих девушек намек на солидарность или сочувствие, но обе смотрели сквозь нее, словно она была сделана из стекла.
– Что я держу в руке? – повторил экзекутор.
Мия хранила молчание, живот продолжало крутить. Она сомневалась, что на вопрос экзекутора существовал правильный ответ, а даже если его и дадут, вряд ли он это признает. Зато она была уверена, что одному из двух рабов, с которыми она прибыла, хватит глупости, чтобы…
– Славу, экзекутор, – ответил Сидоний.
Хрясь!
Гладиаты захихикали, когда Сидоний упал на землю, зажав рукой треснувшие и окровавленные губы. Экзекутор владел своим кнутом, как боец караваджо – рапирой, и одарил итрейца ударом прямо по его болтливому рту.
– Ты – ничто, – прорычал экзекутор. – Не достойный даже того, чтобы слизывать дерьмо с моих ботинок. Что ты знаешь о славе? Это гимн песка и стали, сотканный руками легенд и воспетый ревущей толпой. Слава – это территория гладиатов. А ты кто? – его губы скривились. – Ты самый обычный раб.
Мия обратила взгляд своих черных глаз на выстроившихся в ряд улыбающихся мужчин.
Они были пестрой шайкой, и каждый – размером с медведя. Ее внимание привлек симпатичный блондинчик – его сходство с ваанианкой было очевидным, и Мия сделала вывод, что они, скорее всего, родня. Дальше стоял гигантский двеймерец, борода которого заплетена так же, как дреды, красивые татуировки на лице омрачало рабское клеймо. Дородный лиизианец, чье лицо напоминало упавший на пол пирог, раскачивался на пятках, будто не мог долго стоять на месте. А первым в ряду стоял высокий итреец.
В животе Мии похолодело.
В груди сперло дыхание.
По его плечам струились длинные черные волосы, обрамляя столь утонченное лицо, словно его вылепила сама ткачиха. Он был стройным и поджарым, но более гибким, чем многие из его товарищей, в напряженных линиях рук таился намек на пугающую скорость, на животе бугрились мышцы. Мужчина носил тонкий серебряный торквес – единственный гладиат с украшением. Когда Мия взглянула в его темные горящие глаза, то ощутила, как ее тошнота усиливается, а живот урчит, словно от внезапного отчаянного приступа голода.
«Я уже испытывала подобное прежде…»
Когда находилась в присутствии лорда Кассия, Принца Клинков…
Экзекутор повернулся к собравшимся воинам и позволил песку почти полностью просыпаться на землю.
– Гладиаты! – обратился он. – Что я держу в руке?
Мужчины и женщины рявкнули в один голос:
– Наши жизни, экзекутор!
– Ваши жизни. – Мужчина вновь посмотрел на новеньких и отшвырнул оставшуюся горсть песка в сторону. – И какими бы никчемными они ни были, однажды их могут воспеть, как легенду. Мне плевать, кем вы были раньше. Нищими или донами, пекарями или проститутками. Той жизни пришел конец. Отныне вы хуже, чем ничто. Но если будете зорко наблюдать, как хищные ястребы, и запоминать все, чему я учу, тогда, возможно, в одну перемену вы будете стоять среди избранных – на аренах «Венатуса». Как гладиаты! И только тогда, – он показал на истекающего кровью Сидония своим кнутом, – только тогда вы сможете познать вкус славы, щенки. Только тогда вы сможете познать песнь своего пульса в тот момент, когда толпа выкрикивает ваше имя, как выкрикивала имя Фуриана Непобедимого, лучшего бойца «Венатуса Цаны» и чемпиона Коллегии Рема!
– Фуриан! – хором рявкнули все гладиаты, поднимая кулаки в воздух и поворачиваясь к высокому итрейцу в начале ряда.
Черноволосый мужчина по-прежнему, не моргая, смотрел на Мию.
– Гладиаты не боятся смерти! – продолжил экзекутор, брызжа слюной. – Гладиаты не боятся боли! Гладиаты боятся лишь одного – вечного позора поражения! Запоминайте мои слова. Знайте свое место. Тренируйтесь до седьмого пота. И учтите, если навлечете позор на эту коллегию, на свою домину, клянусь всемогущим Аа и всеми его пресвятыми ебаными Дочерьми, вы пожалеете о той перемене, когда ваша мать высрала вас из своей вагины.
Он повернулся к бойцам, подняв кулак в воздух; его шрам сморщился, когда мужчина прокричал:
– Сангии э Глория!
– Кровь и слава! – опять хором ответили гладиаты и ударили себя кулаками в грудь.
Все, кроме одного.
Чемпиона, которого звали Фурианом.
Мужчина смотрел прямо на Мию, в его взгляде читались одновременно ярость и вожделение. Она задышала чаще, кожу начало покалывать, как при ознобе. Внутри бушевал голод, во рту пересохло, бедра заныли от желания. Мия посмотрела на землю у его ног, увидела, что тень Фуриана не темнее, чем у всех остальных. Но это чувство она знала так же хорошо, как свое имя.
И, взглянув ему в глаза, она поняла, что он чувствовал то же самое.
«Этот мужчина – даркин…»
Глава 7
Голод
Колотящееся сердце. Алое море. Приступ головокружения.
Мия вынырнула из кровавого бассейна и встала на ноги. Боль в плече и ягодице прошла, но она все равно оступилась, и от падения ее спасли лишь двое Десниц. Они помогли Мие восстановить равновесие, придерживая ее за руки. Девушка сплюнула кровь, со вздохом вытерла глаза.
Осмотревшись, обнаружила себя в треугольном бассейне, наполненном до краев кровью, – идентичном тому, который она только что покинула в Тихой горе. Стены покрывали колдовские глифы и карта Годсгрейва, нарисованная кровью. На камне простирался архипелаг, между раздробленными островами извивались линии каналов, и в целом для всего мира он выглядел как безголовый гигант, лежащий на спине.
Мия сделала глубокий вдох, выпрямилась и откинула пропитанные кровью волосы за плечо.
– Зубы Пасти, я никогда к этому не привыкну, – прохрипела она.
– Кончай ныть, Корвере. Это куда лучше, чем путешествовать на корабле.
Внутри у Мии все перевернулось, когда она поняла, чей это голос. Повернувшись к краю бассейна, она встретилась глазами со стройной рыжеволосой итрейкой. Они были ровесницами, но девушка выглядела выше и
