Пальцы церковника судорожно сжались на перекинутом через плечо ремне дорожного ящичка, с которым монах не расставался ни на мгновение. Средь горцев уже начали ходить пересуды о его содержимом.
Инквизитор повернулся ко мне спиной, давая понять, что разговор окончен.
– Отец Томас! Вы же помните, что мой путь в Ревентоль лежит через Запустение?
Церковник обернулся:
– Помню.
– И тогда, в тюрьме Бранда, вы сказали, что идете в Запустение со мной!
Слова Томаса Велдона, прозвучавшие в подземной камере, нередко всплывали в памяти. Зачем ему Запустение? Что он будет искать там и почему полагает, что найдет что-то, если отправится в проклятые леса в компании вора Николаса Гарда? Он же столь часто попрекает меня за воровскую стезю. Вдобавок я не представлял, что ответит Фосс, когда узнает про Томаса Велдона.
– Сказал, и не собираюсь отказываться от своих слов.
– Но вы даже не знаете, куда именно в Запустение я направлюсь! Я и те, кто пойдет со мной, смертники. Без преувеличения!
– Понимаю, – монах изучающе и без эмоций на лице осмотрел на меня. Он снова в обличье истинного инквизитора.
– Зачем вам идти с нами? – я спросил напрямик.
– У конгрегации Вселенской инквизиции свои цели и интересы.
– А Лилит?
– Лилит будет ждать, когда мы вернёмся.
Я вдруг поймал себя на мысли, что захотелось довериться уверенности, которая теперь преполняла речь инквизитора.
– А мы вернемся, святой отец?
Томас Велдон опустил голову и положил ладонь на ящичек. Неожиданно его голос дрогнул:
– Вернемся. Частица святого Креста разгонит тьму вокруг нас. Мы непременно вернемся!
Инквизитор двинулся прочь, а я смотрел в его спину. Ему тоже страшно! Тоже человек, хотя порой думалось, что он выкован из стали переплавленного меча, разившего в былые века еретиков.
Разговор, начавшийся на повышенных тонах, закончился совсем неожиданно. Я почувствовал спокойствие и где-то в глубине души умиротворение. Реликвия будет с нами. Святой Дух не позволит пропасть ей! Может я не такой уж и безбожник, как кажусь самому себе? Мы вернёмся.
Я покачал головой. Или возникшая внутренняя успокоенность всего лишь результат циничного расчета, и я только надеялся на защиту священного обломка? Я не знал, что ответить самому себе.
Тем не менее, вернулся к костру с блаженной улыбкой на лице. Хорошо хоть кругом один храп, и никто не углядит глупое выражение на моей физиономии. Ночная мгла окончательно легла на стоянку. Подкинув в огонь пару сухих веток, я попытался поудобней устроиться на холодной земле, и…
Проклятый пепел! Внутренний покой вмиг порвался в рваные ошметки. Из тьмы наблюдал чужой взгляд. Я чувствовал его нутром и я узнал его!
Тень!
Глава 27
Дорнок
– Просыпайся.
Я очнулся от сна и растерянно уставился на Ричарда. Рассвело, а, значит, я все-таки заснул. При том, что взгляд, следивший за стоянкой со стороны кладбища, не оставлял меня. Передав смену огсбургцу, я держался какое-то время. Умостился у костра, закутавшись в плащ, с парой взведенных пистолей в руках и приготовился ждать. Либо рассвет, либо новое ночное нападение. Однако усталость взяла свое, я вырубился и проспал до утра.
Стоянка гудела растревоженным ульем. Горцы сворачивали лагерь, громко перекликались и выводили на тропу лошадей.
– Купец, ты ничего не слышал? – Тейвил поправил пояс с палашом и кинжалами. Офицер выглядел бодро, свежо и даже где-то умудрился сбрить щетину.
– Вор, – я хрипло поправил его, непроизвольно проведя ладонью по своей небритой щеке. Во рту пересохло, я чувствовал себя разбитым, сон отдыха не принес. Поднимаясь, засунул пистоли в кобуру на груди. За ночь я так и не выпустил рукояти оружия.
Драгун заметил маневр, какой совершили два ствола под моим плащом, и усмехнулся. Настроение у него преотличное, а я направился прямиком к кладбищенской ограде. Нужно осмотреть могилу тени.
Её хоронили первой. Могила, в трех шагах от остальных, выглядела ровно также как накануне. Небольшой холмик из серой земли, без признаков, что покойник выбирался наружу. Но дьявол! Чувства меня не обманывали! Ночью я собственной шкурой ощущал взгляд тени! А сейчас… Ясное небо, светит солнце, слышится гомон людских голосов и лошадиный храп. Трудно поверить, что при свете луны ждал появления той, кого сразил вот этой рукой. Я взглянул на пятерню и медленно свел пальцы в кулак, представляя, что давлю собственный страх. Кровь и песок! Самые жуткие россказни, какими пугают по ту сторону Долгого хребта, в Загорье всего лишь часть страшной обыденности. К черту все! Будь, что будет, и да поможет вору Харуз!
Под каблуком хрустнула сухая ветка. Снова Тейвил.
– Пришел с тенью проститься? – весело пробасил он.
– Она следила за лагерем, – я поведал лейтенанту про свои ощущения во время ночной стоянки. Рассказ выдался коротким, поскольку барону незачем знать, что тень идет по пятам с моих первых дней в Загорье. Однако сказал достаточно, чтобы беспечный настрой Тейвила как рукой сняло. Он помрачнел и вспомнил мои предостережения в тот раз, когда схватились с девочкой-упырем.
– Надо раскапывать могилу, – прорычал Тейвил.
– Пошли к отцу Томасу.
Инквизитор выслушал мой рассказ без заметного интереса.
– Мы упокоили нечисть по всем канонам, – сказал церковник, – она не может восстать.
– Но…
– Нет времени, – отмахнулся Томас Велдон, – имперцы близко. Необходимо уходить.
– Святой отец, – произнес Тейвил. Лицо драгуна побагровело, говорил он едва ли не сквозь зубы, – почему никто не сообщил, что огсбургцы рядом?
Барона задело, что его не поставили в известность. Он неизменно брал главенство в нашем небольшом отряде при близкой опасности. По меньшей мере, ныне покойные Брендон Джон подчинялись ему, когда дело доходило до боя.
– И что бы вы сделали против трех десятков рейтар?
Тейвил замялся и замолк, но лишь на мгновение.
– Все одно, мне необходимо знать…
Томас Велдон не захотел слушать и его.
– Лейтенант, они проскакали по дороге в двух лигах отсюда. Разумеется, это еще не означает, что опасность миновала, но времени нет.
