Я воспользовалась предложенной помощью, чтобы встать, но так ничего и не ответила. На губах все еще горел сладкий, пьянящий вкус его поцелуя, и ничего, совершенно ничего не приходило в голову.
Мы тихо шли по коридору, я старалась скрыть легкую хромоту в поврежденной лодыжке. И теперь даже странные крики, которые иногда раздавались неведомо откуда, больше не пугали.
Ректор шел чуть впереди, но ни на секунду не позволяя мне сильно оторваться от него. А я чувствовала, как щеки нестерпимо пылают.
— Вы знаете, куда попали, магиана Ирис? — спросил он, не поворачивая головы. И его голос снова звучал холодно и отрешенно, как будто ничего не произошло. Словно я не слышала его тяжелого дыхания несколько минут назад, не чувствовала осторожных прикосновений к своему лицу и губам, не ощущала горячий язык.
— Нет, — так же бесцветно ответила я.
Ректор бросил на меня косой взгляд, в котором промелькнуло любопытство, но тут же отвернулся.
— Это сумеречный мир, магиана. И хоть мы сейчас лишь на первом уровне, это не сильно меняет дело. Юным девам тут точно не место, если они, конечно, не хотят быть сожранными заживо. И вам еще придется потрудиться, чтобы объяснить мне, как вы собирались отсюда выбираться.
— Я и попадать-то сюда не собиралась, — буркнула в ответ, морщась от боли в ноге. Но я дала себе честное слово будущей некромантки, что не стану жаловаться.
— В высшей степени гениальное оправдание. Вот что значит яблочко от яблоньки… — фыркнул Люциан, посмотрев на меня странным, пронизывающим льдом взглядом.
— Что вы имеете в виду? — напряглась я, даже на миг остановившись.
Но ректор и не подумал удовлетворить мое любопытство, молчаливо вышагивая впереди.
— Не отставайте, магиана. Когда я говорил о перспективе быть сожранной заживо, я не шутил, — бросил он, оторвавшись от меня, замершей на месте, на несколько метров.
Я вздрогнула, тут же зашагала следом. Вновь поравнявшись с ректором, я успела заметить в уголках его губ тень ухмылки. Впрочем, через долю секунды она исчезла, и я уже не могла поверить, что это красивое каменное лицо способно на эмоции.
Коридор никак не кончался. Через какое-то время его направление изменилось, но он так и продолжал казаться бесконечным.
— Что это за замок? — спросила я, чтобы нарушить повисшее молчание, гнетущее не хуже странных криков, иногда разносящихся вокруг.
Я не была уверена, что Люциан ответит. Я вообще не понимала, о чем он думает и что чувствует. Но он все же сказал:
— Этот дворец — часть замкового комплекса, к которому принадлежит и башня Воронов на территории нашей академии. Когда-то всем этим владела молодая девушка по имени Эделина Штормарен.
— Та самая, что на гобеленах? — перебила я и тут же прикусила губу.
Но ректор не разозлился вопреки моим ожиданиям. Он спокойно кивнул и продолжил:
— Да. Та самая. Она была красива и очень умна. Полагаю, вы уже слышали, что случилось со всем ее замком. Есть предположения, как это произошло?
Люциан выжидающе посмотрел на меня. А я почему-то покраснела.
— Ну, видимо, она была сильным некромантом и совершила какой-то темный ритуал, который повлек за собой обрушение комплекса в сумеречный мир… — начала гадать я, почти забыв о боли в ноге.
Ректор некоторое время молчал.
— Увы, магиана Ирис. Это не совсем так. В свое восемнадцатилетие Эделина узнала о себе кое-что интересное.
Я затаила дыхание, чувствуя, что это и впрямь будет что-то из ряда вон. Но даже в самых смелых фантазиях я не могла вообразить того, что услышала от Люциана.
— Эделина Штормарен, сирота с рождения, таинственным образом унаследовавшая огромный замок на севере империи, оказалась… дочерью отца Тьмы.
— Что? Вы шутите? — ахнула я, не веря своим ушам.
— Отнюдь, — едва заметно улыбнулся Люциан, и лицо его будто начало оживать. Эта старая история, больше похожая на легенду, будто слегка рассеяла мрачную серость его глаз. — Девушка оказалась темной богиней, воплощенной в человеческом теле. И на самом деле она носила совсем другое имя.
— Какое же? — с придыханием спросила я.
Ректор странно взглянул на меня, будто наслаждаясь моим любопытством. А оно и впрямь было велико.
— Тиамант.
Я вздрогнула вновь. Это имя было прекрасно известно мне. Сумеречное чудовище, которым пугали в нашей деревне детишек с малолетства. Страшная богиня, пожирающая человеческую плоть, магию, душу…
А Люциан тем временем продолжал:
— В свое время человеческое тело Тиамант было уничтожено, а она сама отправилась в сумеречный мир вместе со своим замком. И только башня Воронов по какой-то нелепой случайности осталась на земле как напоминание о былых ужасах, творимых богиней.
В этот момент мы подошли к высоким дверям, окруженным призрачными символами. Многие из них напоминали те, что я уже видела перед самым провалом в этот мир. Люциан приложил ладонь к черному камню, и знаки вспыхнули.
Двери со скрипом открылись, а впереди моему взгляду явилась мрачная пустота и длинный веревочный мост, раскачивающийся над бездной.
Оказалось, что мы стоим почти на вершине огромной башни, и далеко внизу плещется то ли темно-синее море, то ли черная живая пустота. Высоко же в небе, напоминающем просто марево сплошной темной магии, витали какие-то белесые существа. Периодически они кричали, словно кто-то мучил или пугал их. А может, это они пытались кого-то напугать.
Я тихо ахнула и шагнула назад. Снова запнулась обо что-то, что на поверку оказалось углом старого ковра. И упала, зашипев, когда боль в ноге приобрела новую силу. Схватилась за лодыжку и зажмурилась.
— Что с вами, магиана? — воскликнул, нахмурившись, Люциан и тут же опустился рядом.
А я больше старалась не смотреть на него. Вовсе не ощущать его близости.
Не услышав вразумительного ответа, Люциан опустил взгляд к моей ноге и тут же взял меня за запястья, открывая доступ к лодыжке.
Я подняла на него вопросительный взгляд, снова рассчитывая наткнуться на мрачные стальные глаза. Но передо мной было просто хмурое и очень озабоченное лицо.
