Таким образом примерно половина тела Люциана-младшего была свободна от черной магии и успешно таковой оставалась. Однако той заразы, что уже жила в нем, вполне хватало, чтобы мой друг стремительно изменялся.
С каждым днем он становился все более спокойным. Все меньше чувствовал боль, например, когда случайно падал со столика или трюмо. Его глаза сильнее краснели, а оба клыка теперь торчали из пасти постоянно. Да и шерсть становилась все белее.
Впрочем, последнее обстоятельство делало моего питомца даже уникальным. Оставалось надеяться, что этими изменениями все и ограничится.
От поглаживаний грызуна на меня действительно опустилось некоторое умиротворение. Мельком я бросила на отражение быстрый взгляд и замерла. На меня испуганно смотрела болезненно-бледная девушка с белым комочком в руках. Синие беспокойные глаза влажно блестели.
Но стоило отметить, что за прошедшую неделю на щеках хотя бы появился легкий румянец. Все же в столовой высокородных детишек кормили очень хорошо. Прежде такие блага мне и не снились. Но я чувствовала, что в случае исключения из академии гораздо тяжелее будет потерять не их. Не сытость, удобства и достаток. Не мягкую постель, душевую комнату и сказочное питание. А ощущение свободы, которое появилось лишь в этих стенах. Ощущение силы, наполняющей ладони, магии, струящейся вокруг. А еще очень грустно будет потерять общение с людьми, которые всего за одну неделю сделали мой мир ярче в тысячи раз.
И первым среди них был ректор, который наверняка уже обо всем узнал и ждал меня. Новости в этом месте разлетаются быстро. Уж не знаю, как там преподаватели связываются друг с другом, но делают они это оперативно.
Я нервно покусала губы, не решаясь оставить маленького друга, который так замечательно снимал стресс. И еще меньше мне хотелось идти на экзекуцию в ректорат. В конце концов я подняла зверька на уровень глаз и проговорила:
— Сиди тихо, иначе мне сильно попадет. Договорились?
Как бы мне хотелось, чтобы хомяки обладали мозгами чуточку побольше!
Прочитав в черно-алых глазах привычную немую тишину, я улыбнулась, напоследок протянув:
— Люциа-а-ан…
Насладилась звучанием имени, которое рождало в голове совсем другие образы, и невозмутимо сунула животное в кармашек платья.
Хомяк слегка оттянул подол, но пышные складки скрыли его присутствие. А маленький зверь, словно все понимая, тут же притих. Хотя он и прежде-то активностью не отличался.
После этого, глубоко вздохнув, я направилась в главное здание ЦИАНИДа.
Стены из черного камня встретили приятной прохладой. Шли лекции, так что в коридорах царила пустота. Звук шагов отражался от гладкой плитки, сопровождая меня на третий этаж к кабинету с табличкой: «Дэйн Люциан Кастро-Бриен. Ректор императорской академии некромантии и демонологии».
В груди что-то нервно встрепенулось, вспорхнув к горлу, как стайка бабочек.
«Дэйн…»
Даже произнесенное мысленно, это имя заставляло кровь разгораться демоническим пламенем. А что было бы, если бы я назвала ректора по имени в реальной жизни? Вслух?
Тихо, с придыханием растягивая гласную «э». Прокатывая по языку и роняя обжигающие искры букв прямо в сжатое спазмом горло. Чувствуя, как воспламеняется воздух в легких…
Он бы удивился? Если бы я позвала его так? Ему бы понравилось?
В моих фантазиях ему нравилось…
Я закрыла глаза, краснея и выбрасывая из головы ненужные образы. Обманчивые вспышки воображения, опасные для моего душевного равновесия.
Собравшись с силами, я толкнула дверь и прошла внутрь. Из кармашка платья донеслось еле слышное сопение. Похоже, грызуна укачало по дороге и он уснул. Мне это было только на руку.
— Господин Люциан? — прозвучал в напряженной тишине мой вопрос. К щекам прилила краска, ведь в мыслях я все же назвала его по имени.
Ректор, как и полагалось, сидел за столом в высоком деревянном кресле, обитом кожей с золотыми клепками. Он медленно поднял голову от каких-то бумаг и посмотрел на меня.
Белые, как лунный свет, волосы заструились по широким плечам. В серых глазах сверкнула надвигающаяся гроза. А я вмиг растеряла остатки самообладания, проваливаясь в густой серый мрак его взгляда.
— Я ждал вас немного раньше, магиана Ирис, — медленно проговорил он.
Мурашки пробежали по спине. Да, похоже, в этот раз проблем мне избежать не удастся. В случае с драугром Люциан защитил меня, и это до сих пор продолжало наивно греть сердце. Но тогда с моей стороны произошла случайность.
Теперь же я сознательно пыталась навредить другому магиану. И похоже, ректор был недоволен.
— П-п-простите, — сбивчиво проговорила я, расстраиваясь, что нельзя прямо сейчас достать из кармана хомяка и хорошенько помять его для успокоения. — По пути к вам я зашла в общежитие.
— Зачем? — сухо поинтересовался Люциан, приподняв бровь.
Я все же схватила уголок подола, нещадно сминая в ладонях отглаженную ткань. Тяжело вздохнула.
Что ж, скрывать не было никакого смысла.
— Хотела последний раз зайти в свою комнату в качестве магианы этой академии…
Ответ повис в воздухе, рождая напряженную тишину.
Гранитно-серые глаза ни на градус не становились теплее.
— Сядьте, — коротко бросил Люциан после продолжительной паузы, во время которой я успела искусать себе все губы.
Напротив ректорского стола стоял стул для посетителей. А мне было страшно сделать даже несколько шагов вперед. А уж когда нас стала разделять всего лишь узкая лакированная столешница, у меня и вовсе сдавило горло и резко пересохло во рту.
Сейчас я и представить себе не могла, как у меня хватило смелости всего несколько дней назад поцеловать этого человека. Коснуться его губ, вдыхать его прохладный, чуть ментоловый запах, обжигающий легкие. Сгорать от его дыхания…
А может, теперь я боялась еще и потому, что мне до боли хотелось вновь повторить все это. От одного взгляда на четкую, волевую линию рта, в этот раз напряженно сжатого, ребра словно сжало тисками. Я с трудом заставила себя опустить
