Дэйн на миг замер, не сводя с меня серебряных глаз. И неожиданно ответил:
— Нет.
Я не знала, почему нет. А он не стал объяснять. Только в какое-то мгновение я почувствовала, как одновременно заполнился его языком мой рот, а там, внизу, резкий толчок свел сладкой судорогой все тело.
Я застонала в приоткрытые губы, ощущая легкое, почти мгновенно проходящее покалывание, после которого был только огонь. И только пламя, уносящее за черту реальности. И только Дэйн, который был для меня больше, чем вселенная.
Когда я пришла в себя, вокруг все так же стоял непроглядный мрак, а где-то далеко за дверью кабинета раздавались звуки музыки. Бал продолжался.
Я полулежала на широкой мужской груди, слушая, как тихо и спокойно стучит его сердце. Сумеречно-белые волосы смешались с моими, сильные руки обнимали меня за талию, крепче прижимая к обнаженной светлой коже, которая теперь уже не казалась прохладной. Словно температура Дэйна на этот раз сравнялась с моей собственной, словно он был частью меня.
Сам Дэйн сидел в глубоком кресле, обитом шелком, расслабившись и закрыв глаза.
Я подняла голову, незаметно рассматривая, каким безмятежным стало его лицо. Как разгладилась тонкая морщинка между бровей и слегка вытянулись губы, обычно сжатые до предела. С упоением вдыхала тонкий аромат, окружающий его со всех сторон, пропитавший меня насквозь. И чувствовала себя как никогда спокойно.
— Нам не следует вернуться на праздник? — тихо спросила, выводя пальцем на мужской груди незатейливые кружочки.
Дэйн, не открывая глаз, улыбнулся, прижав меня еще сильнее. Мне нравилась его улыбка. Именно такая, как сейчас: лишенная обычной жесткости и напряжения.
— Думаешь, уже пора?
Щеки снова начали немного гореть, когда я представила, на что он намекает.
— Мне кажется, я оставила Нимаэль Моранен не в самом хорошем положении, — ответила, подавляя приступ неловкости тактикой нападения. — Ты не досмотрел представление до самого конца, дорогой. Леонар перед всем двором провозгласил своей невестой именно ее, а не меня.
— Правда?! Значит, ты не должна становиться его женой? — резко поднял голову Дэйн, распахнув глаза. Его улыбка мгновенно стала гораздо шире, вот только совсем ненадолго. — Что у тебя на груди? — Вся радость тут же исчезла с красивого лица, челюсти сжались, а в сером взгляде мелькнул ужас.
— О чем ты гово… — начала было я, опустив взгляд, и тут же побледнела.
Прямо под ключицами снова вспыхнули знаки цвета самой Тьмы. Будто кто-то жидким обсидианом вывел на коже древние письмена, старательно вычертив полумесяц печати.
— Ах, это… — протянула я, чувствуя, как холодеет сердце.
Снова все повторилось. Снова…
— Я не знаю, — пришлось признаться.
— Давно это у тебя? — быстро спросил Дэйн, мягко заставив меня откинуть голову назад, чтобы разглядеть буквы.
— Первый раз символ появился после игр Превосходства. Потом он почти сразу исчез, и вот сегодня…
— Почему ты не сказала мне? — строго спросил он, взяв меня за подбородок и заставив смотреть себе в глаза. — Ты понимаешь, что это не шутки?
— Понимаю, — вырвалось со вздохом. — Но ты же сам… Я не могла…
Попыталась отвернуться, отвести взгляд, но не смогла. Дэйн держал крепко. А потом и он глубоко вздохнул.
— Ясно. Прости, — раздался ответ, за которым последовал мягкий, как облако, поцелуй.
Я обратила внимание, что теперь мне даже понравилось, что он держит мое лицо, не давая пошевелиться. Но уже через мгновение сильные руки исчезли, принеся пугающую свободу.
— Одевайся, — бросил он. — Нам нужно возвращаться в академию.
— Прямо сейчас?
— Все очень серьезно, Лариана… — проговорил он, подавая мне платье, которое все еще лежало на том самом каменном столе. — Похоже, активировалось старое заклятие. Теперь я понял наконец. Тьма, три недели! Если бы ты сказала раньше. — Дэйн качал головой, разговаривая будто сам с собой и одновременно натягивая брюки.
— Я… не хотела… — протянула в ответ. — Да и с Нимаэль мы договорились не рассказывать об этом.
— Нимаэль Моранен? — выдохнул ректор, на миг замирая на месте. — На ней тоже есть печать? — И, не дожидаясь ответа, закончил: — Ну конечно. На ком же еще, если не на ней… И печать наверняка золотая?
Я недоуменно захлопала глазами.
— Не знаю, ее печать, как и моя, очень быстро исчезла. А как ты понял?
— Некогда, принцесса, некогда, — бросил Дэйн, помогая мне надеть и застегнуть на спине наряд. — На дворе уже почти ночь. Завтра утром начинаются новые игры Превосходства, нужно успеть до них…
— Что успеть?
— Найти того, кто все это затеял, — жестко ответил ректор, и я снова увидела в нем того самого высшего некроманта, которого боялась вся императорская академия.
Он помог мне поправить платье, волосы, слегка взбив черно-золотые спирали, и самостоятельно надел мне на ноги туфли, улетевшие неведомым образом на другой конец кабинета.
— Дэйн, а в играх кто будет участвовать? — несмело спросила я, когда мы оба оказались совершенно готовы.
— Кто угодно, только не ты, — тут же последовал ответ.
И стоило взглянуть в глаза цвета серой стали, как спорить окончательно расхотелось.
— А как же я пойду по дворцу с этими знаками на груди? — ахнула, когда Дэйн уже потянул меня к выходу.
Но стоило опустить взгляд на глубокое декольте платья, как стало ясно то, что Дэйн откуда-то знал, что будет дальше.
— Печати не остаются на коже надолго. Видимо, вспыхивают только в момент выплеска энергии, эмоций. Пока точно не знаю…
И действительно, от символов остались лишь бледные полоски, которые исчезали на глазах.
— Удивительно, — бросила в ответ, когда после минутной паузы Дэйн распахнул дверь и вышел со мной в коридор.
Но далеко уйти не вышло, потому что навстречу нам шел сам император.
Я не успела опомниться, как его величество остановился возле Дэйна и немного лениво улыбнулся.
— О, вот ты где. А я тебя искал в зале.
— Прошу прощения, сир. — Некромант склонил голову в поклоне, приложив левую руку к груди, а правой сжав мои
