После прогулки вдоль Колизея и сытного ужина в одном из ресторанов, мы отправились в Ватикан, маленькое государство внутри другого государства.
Сикстинская капелла Ватикана или, как еще ее называют Драгоценная шкатулка, вскружила голову во всех смыслах. На потолке был изображен известный цикл фресок Микеланджело «Сотворение мира», и чтобы поистине насладиться этим творением приходилось подолгу закидывать голову, так, что она начинала болеть. Но эта боль стоила того.
А еще мне безумно понравился собор Святого Петра, а точнее, я впечатлилась одним произведением. Пьета, или оплакивание Христа, все того же Микеланджело, где Дева Мария держит на коленях своего мертвого сына, ее поза и одежда напоминают колыбель, в которой находится ее ребенок, она скорбит об утрате самого близкого человека и не знает, как ей жить дальше. Ее жест рукой будто задает вопрос «Как мне теперь быть?». Увидев эту скульптуру на глазах самопроизвольно появились слезы.
После посещения Собора святого Петра я отказалась идти еще куда-то, слишком эмоциональным выдался этот день, и перенасыщать его больше не хотелось. Мне нравилось именно то чувство, которое жило в моей душе именно сейчас, и я не хотела его менять на что-то другое. Иван не возражал, и поддерживал мои чувства. Мы взялись за руки и молча пошли по улицам ночного города, наслаждаясь умиротворением и спокойствием.
В номере мы вместе приняли ванну, согревая тело горячей водой, а душу бутылочкой красного вина. Иван заботился обо мне, как о маленьком ребенке, делал все сам, не позволил даже волосы вымыть. А я сидела и умилялась, как заботливо он убирает мыльную пену с моего лба, боясь, что она попадет мне в глаза. Он все так же самостоятельно обтер меня полотенцем, укутал в халат и проводил до кровати. Где расчесал мои волосы и заплел что-то похожее на косичку.
— А теперь спи, — он поправил мою подушку, помог мне лечь и поцеловал в нос.
— А ты куда? — я схватилась за подол его халата, не давая возможности уйти.
— Отнесу расческу и вернусь. — Иван не обманул. Он положил расческу на косметический столик и вернулся ко мне. Я по привычке прижалась к своему мужчине и уткнулась носом в его грудь. Наслаждаясь запахом его тела. — Ты устала?
— Очень, но я так тебе благодарна за это путешествие, — я стала медленно водить пальчиками узоры на груди своего мужчины, чувствуя, как бьется его сердце. — Хорошо, что ты у меня есть. Хорошо, что в тот день у твоей машины пробило колесо и тебе пришлось добираться на метро. Хорошо, что та женщина в тот день сбила меня с ног, и я упала именно на твои колени. Хорошо, что мы так легко познакомились и ты без всяких бумаг согласился взять меня на работу. Хорошо, что ты родился на свет таким замечательным человеком, — я замолчала, стараясь подобрать нужные слова. — Знаешь, я уже давно должна была сказать тебе это. Ты моя душа, моя опора, моя поддержка и защита. Чтобы не случилось, я всегда знаю, что ты не придашь меня и не отпустишь мою руку… Вань, я люблю тебя.
Я замолчала в ожидании каких-либо слов или действий, но ничего не последовало.
— Вань, — позвала я человека, которому наконец-то призналась в своих чувствах и ждала от него хоть какой-нибудь реакции, — я только что призналась тебе в любви. Ты ничего не хочешь ответить? — в ответ опять тишина. Я не выдержала и поднялась. Иван мирно спал, его лицо было такое спокойное и до смерти красивое, но это никак не оправдывало тот факт, что он прослушал мою маленькую исповедь. — Да ладно? Быть такого не может. Ты пять минут назад гладил меня по волосам, а теперь дрыхнешь? — я пихнула мужчину в бок, тот пробормотал что-то нечленораздельное и прижал меня к себе, скорее всего на автомате, в его огромных руках даже я казалась маленькой. Прям Машенька и медведь, ей богу. — Ну и хрен с тобой, больше я тебе этого не скажу. Надо же, такой момент обломал…
Может он сознание от шока потерял?
Или сдох от радости, ты пульс проверяла?
У мужика разрыв сердца произошел из-за твоих слов
Да дышит он и сердце стучит, так красиво, спокойно
Значит, он спящий красавец, просто поцелуй его, и он проснется
Я попыталась выбраться из объятий Ивана, но тот так крепко меня к себе прижал, что все мои попытки провалились в бездну. Я со всей возможной обидой засопела в его подмышку, надеясь, что он услышит и сгорит со стыда, ну или хотя бы ему станет щекотно.
Я думала, что моя обида не знает границ, и она не позволит мне уснуть, но тепло любимого человека, его объятья убивали все мои негодования на корню, успокаивали меня и убаюкивали. Я совсем не заметила, как уснула. И мне снился замечательный сон, видя который, я совсем не хотела просыпаться. Но есть в моей жизни один мужчина, которому плевать на мои хотения.
— Маш, ну сколько можно, просыпайся уже. У тебя сегодня насыщенный день и ты все должна успеть. Я тебя больше десяти минут буду, и целовал, и щекотал, и даже потолкал твое сонное тело слегка, а ты спишь, как сурок и ничего не чувствуешь.
— Ой, кто бы говорил, — пробубнила я и уткнулась лицом в подушку.
— Что ты там сейчас сказала?
— Говорю не хотел бы ты сходить к черту?
— Как раз сейчас туда собираюсь.
— В смысле? — я вскочила как ошпаренная. От яркого солнца зажмурила глаза, а потом вообще спрятала их за ладонями. Иван задернул штору, увидев, как я дернулась.
— Это был единственный способ тебя поднять. — Он подходит, целует меня в нос, а затем сгребает в объятья. И кажется, буквально минуту назад я хотела его убить за то, что он так рано меня поднял. Я сейчас я обхватываю его шею руками и сильнее прижимаюсь к мужчине.
— Какие у нас планы на сегодня? Куда пойдем?
— Прости, но сегодня у нас совершенно разные планы. Я еду в главный офис на встречу с Фернандо, а ты идешь с Фабиан гулять по магазинам. Она очень хотела провести с тобой время.
— По магазинам? Серьезно? Я разве похожа на любительницу многочасовых примерок?
— Пожалуйста, сделай это ради меня.
— Хорошо, — я отстранилась от мужчины и потянулась в кровати, окончательно пробуждаясь.
Пока я завтракала Иван бегал по номеру в поисках нужных ему бумаг, при этом он не забывал смотреть за тем, как я ем, постоянно касался меня рукой, или целовал в макушку,
