Тут боль стала нестерпимой и я провалился во тьму.
Глава 7. С прибытием
Пришел я в себя от холода. Он пронизывал все тело от до корней волос до кончиков ногтей на ногах. Заледеневшие мышцы болели и казались стальными жгутами. Руки и ноги едва шевелились — я их практически не ощущал, словно бы они были чужими.
Всё это осознавалось очень медленно. Разум, будто бы пребывавший в анабиозе, медленно выныривал из ледяного, липкого тумана, мешающего мыслить и воспринимать окружающую действительность.
Открыв глаза, мне удалось увидеть лишь серый от пыли потолок, в углах которого пауки сплели плотные, больше смахивающие на сети, путины. Повернув голову — дверной проем, из которого в помещение проникал тусклый серый свет. Его источник, казалось, был столь слаб, что Луна рядом выглядела прожектором.
— Пом… те… — попытался я крикнуть, но сведённое судорогой горло выдало лишь едва слышный шепот, а губы почти не слушались, ощущаясь кусками тяжелого камня.
Только теперь до меня дошло — мне дико хочется пить. Жажда, которую я до этого не ощущал, навалилась на меня с невероятной силой. Кроме того, мне явно давно не удавалось поесть — чувство голода тоже пробудилось и разрывало моё естество не хуже скальпеля палача.
"Если я не начну шевелиться, — пришла в голову мысль, — то умру от холода, жажды и голода… И еще не известно, что из этого списка доконает меня раньше!"
Осознав опасность, я попытался сесть. Это простое действие удалось мне лишь с третьей попытки. Мышцы дико болели, тело практически не слушалось команд разума. Координация была нарушена, словно бы я получил несколько серьёзных ударов по голове, а потом долго лежал без движения.
— Так дело не пойдет, — прошептал я и опешил.
В этот раз мне удалось разговаривать вполне отчетливо. Трудности из-за сухости во рту, имелись, но язык и губы меня снова слушались. Впрочем, удивление появилось не поэтому — голос был чужим. Как и язык, на котором я произнес эту фразу. Опустив глаза, я удивился еще больше. Вместо привычных брюк, рубашки, пиджака и туфель, на мне были одеты довольно свободные штаны из плотной кожи. Потертые и явно видевшие лучшие времена, но целые и не латаные. Причем, что интересно, судя по ощущениям организма, они имели внутри утепление в виде меха. На ногах оказались не туфли, а высокие кожаные сапоги чуть ниже колена с таким же меховым утеплением. Штаны, к слову, были свободными и держались на мне за счет широкого кожаного ремня того же цвета, что и штаны с сапогами. На поясе имелась массивная серебряная бляха с изображением какого-то животного. На правом боку висели ножны кинжалом длинной с мое предплечье. Тело оказалось облачено в коричневую кожаную куртку с металлическими клёпками на плечах, туловище и предплечьях, одетую поверх явно льняной рубашки с костяными пуговицами. На беде пустая кобура от пистолета.
Все элементы одежды имели вышитые руны Старшего Футарка и Демонического Наречия, однако, что это такое и откуда я об этом знаю, вспомнить не удалось — разум всё ещё пребывал в каком-то заледеневшем состоянии.
«А что такое пистолет?» — мелькнула в сознании мысль и тут же пропала, выбитая очередным приступом головной боли.
Постепенно, марево мигрени стало отпускать, давая мне возможность вновь оглядеться, осмотреть себя и попытаться восстановить в памяти информацию о себе, происходящем и о том, как я тут оказался. Последнее, очень важно. Уж очень не соответствовали обрывки моей памяти тому, что я видел — от одежды, до самого этого места.
Еще больше меня поразили руки. Кожа на них оказалось серой, а пальцы заканчивались довольно длинными и плотными когтями. Тут до меня дошло — ни в помещении, где я очнулся, ни в коридоре, нет источников света. То, что было принято за освещение в первые секунды после пробуждения — сухие каменные плиты, а остальные стены, пол и потолок покрыты конденсатом.
— Для начала, — прошептал я, — надо успокоиться и понять, как я сюда попал и что со мной случилось. А там уже буду решать что делать дальше.
Впрочем, оказалось, что и тут все не так просто. Чтобы понять, как я сюда попал, надо было вспомнить откуда и как. Вот тут-то и выяснилось — я не помню ни кто я, ни где жил, ни кем был до попадания в это место. В памяти имелся громадный провал, касающийся почти всего из моего прошлого.
Это открытие меня настолько ошарашило, что на некоторое время я выпал из реальности. Вернула меня к действительности крыса, попытавшаяся пробежать по ноге.
Увидев ее, я махнул рукой, желая сбросить ее с ноги. Однако, к моему удивление, движение оказалось невероятно быстрым и грызуна просто отнесло к стене. Удар был таким сильным, что по помещению разнесся хруст ломаемых костей, а на стене осталась кровь. Ее запах вдруг напомнил о жажде, а зубы вдруг резанула острая боль, которая, впрочем, быстро исчезла. Проведя по зубам языком, я обнаружил весьма солидный набор клыков.
— Вот так свезло! — прошипел я, поскольку нормально говорить уже не мог, — Я теперь еще и нелюдь!
Впрочем, душевные терзания о нелегкой судьбе, жажду не заглушили и мне пришлось поползти к тушке еще шевелящейся крысы. Оказавшись рядом с умирающим животным, при ближайшем рассмотрении оказавшимся размером с некрупную кошку, я попытался пересилить свою жажду, но та оказалась слишком сильна и мои клыки впились в тушку агонизирующего животного.
К моему удивлению вкус крови оказался не так у и плох. Впрочем, с ней явно было что-то не то. Возникло ощущение, что она какая-то тусклая и неправильная, неполноценная и почти пустая.
Впрочем, после испития крови жажда отступила на второй план, так и не исчезнув.
Оторвавшись от обескровленной тушки, я улегся на пол и стал прислушиваться к своему организму. Слабость и боль постепенно уходили. Чувствительность так же постепенно восстанавливалась. Ощущение дикого холода почти пропало, сменяясь на легкий озноб.
— Получается, — прошептал я, — что без крови мне теперь не удастся чувствовать и многое другое. Печально.
Впрочем, особых чувств на этот счет у меня не возникло. Должно быть, сказался шок от ситуации и потери памяти. Разум занимал другой вопрос — клыки и когти. Сомнительно, что они служат постоянным украшением моего организма. Прислушавшись к себе, я попытался пожелать убрать клыки, приказывая телу сделать это. В этот раз боли не возникло и те спокойненько втянулись в верхнюю и нижнюю челюсти. Когда же я решил их снова выдвинуть, боли так же ее последовало. Затем настала очередь когтей. Начал я с того, что выдвинул
