— По какому вопросу? — спросил он, окидывая меня подозрительным взглядом.
Что поделать? Даже через годы, привычки полицейского из меня не выветрились — походка, манера речи и интонации выдавали моё прошлое. И работа частным детективом, вместе с недавними событиями, не могли выбить из меня повадки человека в форме. Вообще, этим отличались все сотрудники органов правопорядка как и те, кто носит погоны и форму. Разница же между различными ветвями исполнительной власти заключалась лишь в деталях, малозаметных для обывателя, но хорошо видимых профессионалу.
— Я частный детектив. Нанят для поиска одного из пропавших новорожденных.
— Документы, — коротко ответил охранник.
Протянув ему удостоверение, я принялся ждать. Однако, охранник меня удивил — он, усевшись за компьютер, каковые недавно стали появляться и в государственных учреждениях, ввёл номер лицензии в какую-то базу данных и, увидев результат, удовлетворённо кивнул:
— Прямо по коридору. Там приёмный покой.
Пройдя в указанном направлении, я увидел белые двери, большей частью состоящих из рифлёного стекла. За ними располагался приёмный покой. Первым, что я увидел в большом просторном помещении, была стойка, выполненная из какого-то белого материала. За стеклом, установленным на ней, сидели санитарки, если судить по бэйджикам. Выглядели они измученными. Оно и не удивительно. Зная следователей полиции и Управления, мне даже было немного жаль их. Наверняка всю ночь не спали. Следователи умели довести до состояния белого каления даже очень спокойного и уравновешенного человека.
Если верить информации от моего осведомителя из полиции, то весь персонал ещё до рассвета собрался тут и давал показания. Причем, в несколько заходов и разным следователям.
В глубине отведённого под аналог регистратуры помещения был небольшой столик, за которым сидела бледная девушка в медицинском халате и с отстранённым видом пила что-то дымящееся из большой чашки, раскрашенной в яркие цвета.
Подойдя к стойке, я применил один из фокусов в своём небольшом арсенале — увеличение тонких тел. Расширив их на всё пространство помещения, я начал слега давить ими на персонал. Этот приём позволяет получить несколько преимуществ в разговоре с любым собеседником, поскольку происходит вторжение в то, что многие деятели от психологии называют личным пространством. Благодаря этому умению, позволяющему не тратить силы, но получать результат, я уже давно научился в разговорах добиваться своего там, где остальные мои коллеги пасовали. Впрочем, тут главное не переборщить, иначе можно и обратную реакцию получить.
— Добрый день. Меня зовут Виктор Кашдевич. Я частный детектив. Меня наняли для поиска одного из пропавших детей. С кем из руководства я могу поговорить?
— Добрый, — ответила одна из санитарок, поморщившись, словно от зубной боли, — В начале покажите ваши удостоверение и лицензию.
Темноволосая чуть полноватая женщина сорока лет, если судить по внешности, одетая в белый халат, вдумчиво начала изучать моё удостоверение. Внешне она походила на сербиянку. Впрочем, говор у неё отличался от сербского. Судя по акценту, она родилась где-то на юге России, а не на Балканах.
Рассмотрев все печати и названия на удостоверении, она переключила внимание на ламинированный прямоугольник лицензии. Сверив все данные и номера, она посмотрела на моё лицо, сверяя с фотографией в удостоверении, и произнесла:
— Я позову старшего акушера. Она сейчас подойдёт
Отдав мои документы, женщина подняла трубку телефона и начала набирать чей-то номер. Спустя несколько минут в приёмный покой вошла ещё одна женщина. Полная, с большим животом, тонкими ногами и толстыми руками. Волосы у неё оказались светлыми, а глаза голубыми.
— Здравствуйте, — начала она разговор, — Это вы частный детектив?
— Да — это я. А вы старший акушер?
— Да. Скоро подойдёт заведующий отделением, — ответила женщина и представилась, — Шеплякова, Антонина Владиленовна. Чем мы можем помочь?
— Для начала я хочу осмотреть место исчезновения новорожденных.
— То есть, никого вы допрашивать не будете? — спросила женщина.
Краем глаза я заметил, как напряглась, замерев с чашкой у рта, девушка, сидевшая в глубине помещения. Видимо, её уже не один раз успели допросить. И, вполне возможно, что не только следователи — из-под светлых волос, падающих на плечи, на шее проглядывался синяк… Интересно, кто из теневых хозяев города потерял этой ночью своё чадо? Или это служба безопасности какого-нибудь более официального дельца постаралась?
— Нет. Отчёты следователей и полицейских я уже читал. Думаю, что ничего нового мне ваш персонал не скажет… Да и зачем беспокоить людей — их и так наши доблестные стражи порядка изрядно побеспокоили…
— Всё так, — бледно улыбнулась старший акушер.
Всё это время я отслеживал реакции девушки, пьющей чай — до меня лишь сейчас долетел его запах — цветочный, с пряностями, если мой нос меня не обманывал. Сейчас она расслабилась и позволила себе посмотреть на меня.
В отличие от санитарок, она была молодой — не больше двадцати пяти, в то время, как остальные женщины оказались довольно зрелыми людьми — та самая сотрудница, что проверяла мои документы оказалась единственной в приёмном покое представительницей среднего возраста.
— Расскажите мне вкратце о происходящем. Мне нужен взгляд сотрудника учреждения, о случившемся. Это гораздо полезнее отчётов полицейских.
— Раз вы так хотите, — пожала плечами женщина, — Пожалуйста… Около трёх часов ночи, Маргарита, — кивок в сторону девушки, — совершала очередной обход. Его все акушерки делают каждые полчаса. Вообще, девушки находятся в отделении постоянно, но помещения с новорожденными проверяют каждые полчаса. Кабинет дежурных находится рядом с палатами детей. Так вот, во время очередного обхода она увидела, что комната с детьми пуста. Следующая так же оказалась пустой. И так все.
Она сразу же позвонила мне. Я приехала, позвонив заведующему и главному врачу. Потом мы обыскивали оба крыла здания. У нас их два. Одно для рожениц, новорожденных и принятия родов, а второе — там палаты для тех, кого кладут на сохранение беременности, в стационарное отделении и отделение патологии беременности. Центральная часть — женская консультация. По сути, поликлиническое отделение.
— И?
— Охрана сразу же закрыла ворота и только впускала людей, но никого не выпускала. Охранники на пульте говорят, что никто не покидал роддом. Вообще.
— Сколько всего пропало детей?
— Двадцать шесть, — вздохнула женщина.
— Получается, что кто-то запросто смог украсть два с половиной десятка плачущих младенцев, а охрана и персонал ничего не видели?! — несмотря на то, что мне говорили о массовом исчезновении новорожденных, я и не предполагал о таком масштабе.
— Да.
Убедившись, что я не ослышался, я начал тереть переносицу. Голова начала гудеть, а всё вокруг стало восприниматься как-то отдалённо. Да и вообще, тело стало чужим, словно я управлял не своим организмом, а скафандром или роботом через радио пульт.
«Первый тревожный звонок, — подумал я, укрепляя щиты разума с помощью руны Алгиз, — Видимо, Малден, поганец, действительно подсунул очередное дело с магическими проблемаи. Интересно, он моей смерти хочет?»
Возникшая в беседе паузы закончилась, когда моё состояние
