Убрав секиру, я выбрался с темной стороны, оказавшись у такого же камня, только уже в реальном мире. И практически сразу обнаружил, что с одной стороны на нем засохло небольшое кровяное пятно. А рядом в земле виднелся четкий отпечаток женского башмачка, хозяйка которого уже несколько дней как была мертва.
Я понял это, когда коснулся чужого следа и испытал те же ощущения, что и в доме леди Норвис. Но когда принялся искать след убийцы, то испытал целую смесь разнообразных эмоций, от недоумения до раздражения: помеченных смертью отпечатков не было. Вообще ни чего, кроме одного-единственного следа погибшей девушки. Ни возле камня, ни возле ограды кладбища, ни возле могил. Ни во Тьме, ни в свете… то есть в реальности, конечно. Земля вокруг кладбища была чиста как первый снег. И даже пологий склон, ведущий к глубокому оврагу, на дне которого журчал невидимый ручеек, оказался абсолютно пустым. Да, даже без травы, потому что кто-то предусмотрительно обратил ее в пепел, а затем равномерно перемешал с землей, убирая все следы своего присутствия.
— Очень умно, — пробормотал я, вернувшись на темную сторону к терпеливо дожидавшейся Мелочи. — Похоже, наш убийца использовал три амулета. Темный, чтобы перетянуть все метки на ауру, затем светлый — чтобы полностью ее скрыть. Причем «линза» у него не в пример более мощная, чем у Джоша, — связь с аурой разорвана полностью, поэтому и следов не осталось. Наконец, последний амулет ему понадобился, чтобы перепахать весь склон и лишить нас возможности за ним последовать. А это значит, что нам его не догнать.
— Никогось? — вопросительно подняла голову кукла, когда я вернулся к треклятому валуну.
— Пока что да, — согласился я, пребывая в напряженном раздумье. — Но надо найти хотя бы тело.
Мелочь снова подумала и исчезла. А я вернулся в обычный мир, прошелся вдоль омертвевшего склона, добрался до оврага и, заглянув вниз, создал еще одну тропу. На дно, возле ручья, на берегу которого что-то белело.
Она лежала у самой воды — искалеченная, изломанная, как надоевшая игрушка, которую жестокий мальчишка вы бросил в окно. От былой девичьей красоты ничего не осталось — изрезанное острыми камнями лицо было покрыто густой коркой крови, светлые волосы спутались и потемнели, изорванное платье намокло и словно нарочно подчеркивало уродство мертвого тела. Сломанные кости, перемолотые в кашу ребра, неестественно вывернутая голова… если бы я не знал, кого искать, никогда не признал бы в этом измочаленном куске мяса несчастную Элен Норвис.
Убили ли ее наверху, а затем сбросили сюда, или же девчонке не повезло упасть с такой высоты живой — теперь это мог установить только хороший целитель. Но вот что я посчитал действительно важным — это исследовать окрестности на предмет пропавшего ребенка. И испытал немалое облегчение, когда понял, что второго тела в овраге не оказалось.
Трогать здесь я ничего не стал — Лиз потом приедет, сама разберется. Только метку на валуне поставил, чтобы в следующий раз добраться быстрее. После чего снова вернулся в деревню и бесцеремонно ввалился во второй с дальнего края дом.
— Что вам нужно?! — испуганно отшатнулась немолодая женщина, от неожиданности выронив таз с недостиранным бельем. На пол плеснуло грязной водой пополам с мылом. Мокрые тряпки с отвратительным шлеп ком упали сверху. А следом грохнулась и выскользнувшая из рук посудина, с омерзительным грохотом укатившись к печи.
— Чего шумишь? — недовольно проворчал из глубины дома еще один голос, и из соседней комнаты вышел кряжистый мужик с забинтованной головой. Росту в нем было побольше, чем даже в Йене, так что зашел он, вынужденно пригнувшись. А вот выпрямлялся с гримасой боли на заросшем щетиной лице, которая, впрочем, при виде меня мгновенно сменилась недоумением.
— Барри Хорс? — сухо осведомился я, одновременно достав из нагрудного карману бляху.
Мужик, метнув на застывшую изваянием жену быстрый взгляд, неохотно кивнул:
— Так точно, господин следователь. Никак случилось что? Неужто кто-то из наших чего в округе натворил?
— Вы знакомы с леди Эстеллой Норвис? — словно не услышал его я.
— Э… нет, — совершенно искренне озадачился мужик.
— А с леди Элен Норвис?
— Ну-у… тоже нет.
— Ваша сестра служит у нее горничной, — напомнил я, и вот тогда на широком лбу Хорса появилась глубокая складка.
— Да… наверное, господин следователь. Я не особенно разбираюсь в ее делах.
— Хорошо, где вы были утром четвертого дня?
Мужик снова озадаченно наморщил лоб.
— Не помню.
— Вы совершали поездку в Алтир в указанное время?
— Нет… думаю, что нет.
Я недоверчиво уставился на болезненно скривившегося верзилу, но тут на помощь пришла его жена.
— Да был он там, господин следователь, — в сердцах бросила она, поднимая с пола мокрые тряпки. — Рыбу на продажу повез, как обычно. С самого утра уехал, дык почти до темноты его и не было. Только не помнит он ничего. Как следующим утром проснулся, так память-то у него и отшибло. Даже того не помнит, что Нидис к нему на днях приходила, представляете?!
Я настороженно оглядел забинтованную голову здоровяка.
— И сколько дней у него выпало из памяти?
— Два с половиной, — с досадой сообщила супруга, достав из-под печи и со стуком поставив на лавку таз. — А голова у него с тех пор что ни день, то болит неимоверно. Никакие примочки не спасают. Может, хоть ему что присоветуете, господин следователь? Вы ж вроде маг?
— У меня другая квалификация.
Я знаком велел мужику присесть на соседнюю лавку, а сам внимательно глянул на его ауру.
Ну так и есть. Какая то сволочь использовала на мужике заклинание Забвения. Но грубо, неаккуратно, явно второпях. Вместо одного дня оно съело из памяти в два раза больше. Неудивительно, что мужик головными болями маялся. К целителю бы его надо. И как можно скорее.
— Вам муж по возвращении что-нибудь рассказывал? — отступил я, не сомневаясь, что память бедолаге стерли качественно и навечно.
Женщина бросила в таз еще один ком мокрого белья и покачала головой:
— Нет, господин следователь. Ничего такого.
— А письмо с собой какое-нибудь привозил?
— Вообще-то да, было письмо, — припомнила она, к вящему удивлению супруга. И даже ненадолго отвлеклась от белья и разлитой на полу лужи. — Маленькое такое, я еще подумала: от кого бы? Бумага-то дорогая, беленая. У нас такой днем с огнем не сыщешь.
— Барри сказал вам, от кого это письмо?
— Нет, конечно, — насупилась дама, кинув на мужа сердитый взгляд. А затем выудила из-за печи чистую тряпку и принялась собирать воду с пола. — Сказал, чтоб
