— Жизнью тебе клянусь, что парень бешеный, — не понял моей реакции Уорд. — Его вообще из клетки не вы пускают. Сырое мясо жрет, на людей бросается. Была б его воля, он бы меня прямо там и разорвал. Ума не приложу, что мастеру Этору от него понадобилось…
— Я обязательно это выясню, — тихо пообещал я, забирая со стола документы.
— Эй, Рэйш! — окликнул Ларри, когда я дошел до двери и взялся за ручку.
Я обернулся.
— Я был не прав, — ухмыльнулся он. — Ты не кретин. Добывать информацию нелегко. И намного легче сделать это, находясь внутри системы. Только имей в виду: всякий раз, когда ты появляешься в Управлении, пользуешься казенными артефактами или просто заглядываешь в архив, сведения об этом тут же отправляются в папочку с твоим именем. На молчание архивариуса тоже не надейся. Рон, может, говорить по-нормальному не умеет, но орденцы уже давно придумали устройство, которое позволяет передавать полученные архивариусом сведения шефу. Имей в виду, в призрачной башке этого чувака хранятся данные обо всем, что там происходит. Кто и когда пришел. Какие коробки запросил. В каких делах поковырялся… сейчас, говорят, еще сферы какие-то придумали? Будь уверен — все твои запросы при необходимости можно будет отследить. Так что соблюдай осторожность и поменьше используй выданные Управлением приборы, если хочешь найти кого-то, не привлекая внимания.
ГЛАВА 10
Сгрузив все папки в схрон для вящей безопасности, я откровенно заколебался, куда отправиться — в Дом милосердия или сперва в первохрам. Вопрос был серьезным: выяснить, что за бедняга мучается вместо меня, следовало как можно скорее, но после каверны я наверняка буду неспособен на длительные переходы. С другой стороны, прямо сейчас врываться в переделанный монастырь особого смысла не было — подходящей легенды, чтобы оправ дать свой интерес к безумцу, я не придумал, а рыться в монастырском архиве посреди бела дня без разрешения местного начальства и выяснять происхождение двойника было неразумно.
В конце концов, я решил совместить оба дела и, прежде чем уходить из дома, захватил из схрона хронометр. А когда заявился в храм, первым же делом установил колбы в нужное положение и сделал метку, чтобы до ночи успеть не только поработать, но и отдохнуть.
Алтарь на мое возвращение отреагировал не сразу. Когда я вошел, он еще дремал, прикинувшись, как и раньше, простым камнем. Но стоило подойти и шлепнуть его по боку перчаткой, как «наковальня» тут же растеклась большой серебристой лужей, а уже потом собралась в человека.
— Поработаем? — предложил я, когда он с недоверием воззрился на мою персону. — Только хронометр не трогай и служителя моего не обижай. Они мне еще понадобятся.
На прибор алтарь даже не взглянул — видимо, посторонние устройства в храме его не напрягали. А вот мнущаяся на последней ступеньке кукла напарнику не понравилась. При виде нее он возмущенно булькнул, по полу от него к лестнице моментально прокатилась серебристая волна. Но стоило мне выразительно кашлянуть, как алтарь тут же сбавил обороты, и ни одна капля до запрыгнувшей на потолок Мелочи так и не долетела. Правда, и лужа от входа далеко не утекла, а при малейшей попытке куклы покинуть арку выразительно вздымала зеркальный гребень, недвусмысленно намекая, что чужаков на своей территории не потерпит.
В конце концов, мы договорились так: кукла не отходит от входа дальше чем пара шагов, а я не бью никому морду, пока она остается невредимой. Алтарю такие условия по душе не пришлись, но выгонять Мелочь лишь потому, что кому-то не нравился цвет ее глаз, я был не намерен.
Восстановление статуи Фола на этот раз протекало быстрее и гораздо легче, чем накануне. Во-первых, я теперь лучше понимал, что от меня требуется, а во-вторых, заранее наелся до отвала, чтобы раньше времени не устать. Если бы на нижнем слое работала магия, то и вовсе прихватил бы по совету Нортиджа пару десятков накопительных амулетов. Но увы, этот вариант отпадал, поэтому пришлось засечь время по хронометру и временно превратиться в каменщика, причем не самой высокой квалификации.
Когда мы только начали выкладывать второй слой, меня заинтересовал вопрос, каким именно образом камни второго ряда будут держаться на первом. Божественное притяжение поможет? Или, может, стоило их как-то скрепить, чтобы держались вместе? Но все оказалось до безобразия просто: если первый ряд намертво прилипал собственно к постаменту, то для второго на каждом осколке ручеек оставлял серебристую капельку. И после того как осколок точно вставал в предназначенный для него паз, трещина между камнями заполнялась зеркальной «соплей», а затем сама по себе исчезала. Так, словно именно алтарь играл роль скрепляющего раствора и именно его силой божественное вместилище напитывалось по мере восстановления.
Понаблюдав некоторое время за процессом, я задался еще одним важным вопросом: если на каждый отломок алтарь расходует накопленную в себе силу, то хватит ли ее на целую статую? Камней по округе валялась не одна тысяча. А если вспомнить про остальные пять статуй, то и в несколько раз больше. Но алтарь-то у нас всего один! Да и то поеденный нежитью.
Алтарь, впрочем, на высказанное вслух сомнение лишь пренебрежительно фыркнул. Ну, в его исполнении — вроде как булькнул. После чего вытек из-под обломков, растекся тонким слоем сперва по полу, потом зачем-то полез на стены, в последний момент все же обогнув настороженно взирающую на нас куклу. А затем и на потолок замахнулся, попутно убрав оттуда последние следы пребывания вампиров и облицевав собой гигантский зал изнутри, превратив его в одну большую зеркальную комнату.
После этого до меня все же дошло, что занятая им площадь во много раз больше того пространства, которое могла бы покрыть зеркальная жижа, составлявшая собственно «наковальню». А когда я поинтересовался, каким именно образом алтарь это делает, он снова стал человеком, пластично перетек с потолка на пол. Наконец протянул ладонь, на которой дрожало и переливалось три крохотных капельки, и выжидательно замер.
Я, признаться, тоже. И лишь когда капли на его руке одновременно поделились сперва на три, затем еще на три… и так до тех пор, пока на пол не полилась целая река из крохотных шариков, начал что-то соображать.
— Так ты самовосстанавливающийся! — присвистнул я, заметив, что образующаяся лужа не вливается в алтарь, а растекается вокруг нас полноводным ручьем. — Значит, исчерпать тебя по определению невозможно!
Но в этот момент кажущийся бесконечным поток внезапно остановился, а «зеркальный» с досадой качнул головой.
— Что? Неужели можно?
— Буль, — огорченно
