— У вас большая семья?
— Нет, два сына и я.
— А…жена?
— Нету жены. Сначала мы развелись, потом она умерла.
— Извините…
— Извиняться не за что. Вот у вас, женщин, есть такое мнение, что все мужики — козлы. За всех не ручаюсь, но яркий представитель козлиного племени перед тобой. Слушай, можно я на "ты" перейду? Разница в возрасте вроде позволяет.
— Да, конечно, мне и самой так удобнее.
Так вот, Аленка, было дело, взбрыкнул я по-козлиному… Правда, давно это было…
Иван Иванович замолчал. Алена не решалась первой возобновить беседу.
Наконец, он вздохнул и продолжил:
— Хочу сказать тебе одну вещь… Никогда мужчина до конца не поймет женщину и наоборот… Впрочем, это банальность… А ты, я так понимаю, не замужем?
Пришлось Алене, в порядке взаимности, ознакомить Ивана Ивановича вкратце со своим семейным положением и некоторыми его особенностями, из-за которых ее некому было забрать из больницы.
За разговором Алена не заметила, что они уже приехали и стоят у подьезда.
— Врач назначил сопровождать до двери, так что веди, хозяйка! — скомандовал Иван Иванович.
Зашли в квартиру. Алена предложила чаю, но Иван Иванович замахал руками: — Спасибо, спасибо, только не сейчас. И мне ехать надо и тебе после больницы небось есть чем заняться. Будь здорова, если что — звони, постараюсь помочь.
Алена осталась одна. Присела на диван, задумалась. Может ей лучше жить одной? Есть Никита, посвятить ему свою жизнь. Вспомнился один из разговоров с Аллой, которая считала, что нельзя жить ради другого, потому что это невозможно: если человек ставит какую-то цель, то это уже его цель, то есть, он уже для себя ее выполняет. И потом, нельзя заменить своей жизнью чужую, пусть и самого близкого человека.
Везде тупик. Но жить-то надо.
Глава 10
Больничный закрыли и надо было идти на работу. Алена ехала в автобусе и смотрела в окно. Было ощущение, что ее не было в психбольнице по крайней мере, полгода. За несколько дней похолодало, и листва успела поменять свой спектр.
Но монастырская башня по-прежнему нависала над больницей и все так же напоминала о бренности всего сущего и тщетности бытия.
Потянулись одинаковые, как близнецы дни. Все те же хождения по кругу больничных корпусов с пациентками или с бумагами, все то же одиночество среди бесконечной людской суеты.
Как-то старшая зазвала ее в свой кабинет.
— Василий Васильевич тобой доволен. Говорил: нет худа без добра, вроде наказали человека, ан нет, открыли еще один талант. Скажу прямо, никто лучше тебя с этой работой не справлялся. Вечно, то больных не туда поведут, то с консультантом поругаются, то документы где-то забудут. Но, с другой стороны, мне трудно закрыть график дежурств. А тут еще "декрет" кое у кого намечается. Так что, скорее всего, придется тебе вернуться в смену. Ты как, готова?
Алена уже свыклась с новой должностью и новыми особенностями работы, но в смене интереснее и, главное, будет с кем поговорить.
— Когда выходить?
— думаю, недели через две, с начала месяца.
Со своей бывшей сменой ей удавалось общаться крайне редко. Санитарки днем были обычно заняты, Алена же, большую часть рабочего дня проводила за стенами отделения.
Подходил к концу месяц и Алена с нетерпением ожидала появления нового графика дежурств. Наконец, старшая вывесила его в сестринской и Алена сразу де увидела свою фамилию. Значит, она возвращается. Так, надо посмотреть, когда будет первое дежурство, с кем из сестер на стыке. А это что такое…? Алена смотрела и не видела знакомых фамилий своих санитарок. Вернее они были, но в другой смене. А у нее были записаны "чужие".
Она кинулась к старшей за обьяснением.
— А ты не знаешь? Я думала, ты в курсе. Видишь ли, в чем дело… Они так хорошо сработались со своей новой сестрой, что не захотели к тебе возвращаться. И сестра не против, девчата хорошие. Но ты не расстраивайся. Я тебе подобрала не хуже. Опыта у них, правда, маловато, но добросовестные. Сработаетесь, это не проблема.
Алена вышла из кабинета старшей с опущенной головой." Вон оно, как, Михалыч…. Не захотели, значит… Проклятая я, что ли? Может в церкву сходить? "
Выяснять отношения с бывшей сменой она не стала: а смысл?
Первое дежурство после столь длительного перерыва показалось трудным. Санитарки плохо понимали, что от них требуется. Похоже, они ее просто боялись. Сели ужинать. "Наверное, на поминках веселее" подумала Алена. Перебросились парой фраз, чтобы совсем не молчать. " Ну и бог с ними, в конце- концов я у них начальство, пусть думают, как налаживать со мной контакт" — решила Алена.
Никита увлекся автоделом. Бывший в свое время бредил машиной, но денег на ее покупку у молодой семьи не было. Он все выходные пропадал на гаражах, что пояснял налаживанием связей для поиска и покупки дешевого подержанного "жигуленка". Не задолго до развода свою мечту он осуществил. Произведение российского автопрома он называл "чермет", намекая на его скорый переход в следующую фазу — "вторчермета". После развода он стал появляться уже на другой машине, насколько Алена понимала в этих вещах, классом повыше. Которая сейчас по у него по счету, она затруднилась бы ответить.
Увлечение, тем более такое практическое, радовало Алену — сын больше времени будет занят чем-то полезным (как всякая мать, она опасалась "вредного влияния улицы"). Однако, ее огорчало то, что Никита все больше времени проводил с отцом и все меньше с ней. Она не забывала угрозы тетки и стала смотреть на свои отношения с сыном более придирчиво. Перетряхнула его гардероб, "с боем" заставила пойти с ней по магазинам и прикупить кое- какие обновки.
Здоровье ее после "чистки", как называли гинекологи и их пациентки перенесенную Аленой операцию, несколько улучшилось. По крайней мере, кровотечения прекратились, хотя боли периодически беспокоили, но не настолько, чтобы их нельзя было перетерпеть.
После возвращения в смену она стала больше уставать, частично, по причине отсутствия желаемого сотрудничества с санитарками смены. Отчуждение, холод в отношениях, оставались на прежнем уровне и никаких положительных сдвигов не было. После нескольких попыток Алены перейти к менее формальным отношениям, она махнула рукой на сложившуюся ситуацию. Тем более, она даже не задумывалась о возможности сблизиться посредством "совместного распития".
Но приходилось постоянно контролировать работу своих подчиненных и страховать их. Не было ощущения надежного тыла, как со старой сменой.
Приходя домой, особенно после ночной смены, валилась от усталости. Она похудела, одежда висела на ней мешком. Глядя в зеркало, видела там отнюдь не "самую красивую девушку, отделения, больницы и города". Кожа была бледной, землистой. Она грешила на анемию, связанную с потерей крови, но последние анализы показывали норму.
Несмотря на
