Служилый люд выступил с требованием: дайте нам что-то простое, надежное и максимально убойное. Тогда-то на свет божий и явился «клинт». Мощь аккумулятора и, соответственно, силовой подушки позволила увеличить калибр до слоновьих масштабов и применить пулю с компенсатором центра тяжести и плоско срезанной верхушкой, что практически избавляло от рикошетов; кроме того, «клинт» уверенно преодолевал труднодосягаемый для пистолетов стометровый рубеж. Теперь, даже при не слишком удачном попадании, от L-модификанта оставались только ноги да обрывки бронежилета.
Особого распространения это диво не получило, особенно после повсеместного внедрения «разгонной рельсы» – менее эффективной, зато куда более технологичной в изготовлении, – но и по сию пору «клинт» остается излюбленным оружием наемных убийц, для которых сочетание мощности, компактности и надежности гораздо важнее скорости перезарядки. Процесс это непростой и долгий, что чревато неприятностями, потому-то Дину и приходилось носить два пистолета одновременно. «Интеллигентный человек, выходя из дома, берет с собой два «клинта»», – говорил он. Немаловажной деталью было то, что «клинт» унаследовал от прадедушки «нагана» двухперьевую главную пружину, за счет чего у него отсутствовал гибельный для неумех и новичков дергающий провал спускового крючка после выстрела – Диноэла, ленивого на ежедневные тренировки в тире, это очень устраивало. Кроме того, разгонное поле в значительной степени сокращало отдачу, что также создавало немалое преимущество.
Нечего и говорить, что диновские «клинты» делались по специальному заказу, в Италии, по большей части – вручную, эскизы курков и верхних вентилированных планок он рисовал самолично.
Конец скучной интерлюдии.
Еще двое парней с «глоками», уронив головы, сползли по стенам, оставляя за собой темные косые полосы, у одного с растопыренных пальцев соскочил кастет и звучно стукнул о пол, в комнатушке справа дважды чмокнул навернутый на что-то сорок пятое глушитель Алекс, кто-то кувырнулся в дверном проеме, и все закончилось.
Бедный Кугль лежал в углу – маленький, сморщенный, одетый, по своему обыкновению, в чистенькое старье, задрав жидкую бородку, изогнув шею с редкими вьющимися волосами, и очки в круглой металлической оправе, все еще цепляясь за ухо одной дужкой, съехали на пегую щетину.
– Алекс, «ошейник», быстро!
Та мгновенно перекрутила на живот спецназовский однолямочный рюкзак и вытащила широкий бугорчатый футляр. Дин захлопнул вокруг куглевской шеи сложного вида кольцо с торчащими внутрь иглами и наборными штифтами, напоминавшее даже не ошейник, а целый хомут, разноцветные провода, схваченные в пучок пластиковыми затяжками, и кабель в черной оплетке уходили к планшету с верньерами и клавишами. Между кожей и хомутом вспыхнула и замигала синяя переливающаяся змейка. Веки мертвеца едва заметно дрогнули. Глядя на дисплей, Алексис покачала головой:
– Шеф, глухо, семь процентов, мы опоздали.
Но тут покойник открыл глаза и вяло шевельнул губами.
– Подкачку, напрямую! – приказал Диноэл.
Алексис задрала на Кугле рубаху и с размаху всадила между ребер толстую, едва ли не в палец, иглу. Засвистел компрессор.
– Конрад, – сказал Дин, – я не могу тебя спасти, ты уже мертв, говори самое главное и быстро!
– Я все спрятал дома у Олбэни… Корнуолла, – прошептал Кугль. – За маузером… Я… – Тут речь его оборвалась, и глаза остановились.
Но тут произошло чудо. Уже холодеющая рука в последнем прощании вдруг стиснула пальцы Диноэла и тотчас же разжалась.
– Все, – сказала Алексис. – По нулям.
– Эх, Конрад, – вздохнул Дин и встал. – Вызывай «паровозников», забираем и хороним.
– Уже вызвала, – отозвалась Алексис и принялась сворачивать медицинское хозяйство. – Куда повезем?
– Да никуда не повезем. У него ни дома, ни родственников. Отправим в Институт, на наш мемориал. Что он такое сказал? Что это за маузер в доме у Корнуолла?
– Понятия не имею. Он там ремонт недавно делал.
– Ничего себе. О чем вы тут думаете?
– Я ни о чем не думаю. Меня только сегодня Сиена с Базы пригнала.
– С Южной Базы? Еще работает? А сама она где?
– Уехала в Йорк. Вместе с Эшли. Босс, у нас, вообще-то, эвакуация.
– Эвакуация будет, когда я скажу, – тоном грозного начальника ответил Диноэл. – А пока делом занимаемся. Эшли подстриглась?
– Нет. Как раньше, с пучком ходит.
– Первая хорошая новость за много дней, – пробурчал Диноэл. – Поверить не могу, Конрад, Конрад. Я от тебя помощи ждал, а не говенных ребусов… Мои подарки лорду Роберту отправили?
– Эшли говорила, что да.
– Что это были за парни?
Алексис пожала плечами.
– Какие-то экологи. Приехали месяца полтора назад, привезли тьму оборудования. К нам не заходили, ни с кем не общались, держались особняком.
– Кто-нибудь из них еще остался?
– Нет. Вся группа здесь.
«Веселенькая встреча, – подумал Диноэл. – У кого-то сдали нервы, и зовут этого кого-то, скорее всего, Джон Доу. Странно получается». Спускаясь все по той же лестнице со стертыми вокруг ребристых сучков ступеньками, Дин провел рукой по перилам, когда-то покрашенным гадостной коричневой краской, а теперь облезшими до природной сосновой желтизны и наполовину ушедшими в корявые доски стены. «Боже, да я действительно в Лондоне, – подумал он. – Даже воздух узнаю. Или кажется?»
– Кто он вообще такой, этот Кугль? – спросила Алексис.
– Он не Кугль. Его зовут Конрад Бюхнер. Был когда-то одним из лучших агентов. Кугли – это такое семейство мутантов, садисты и людоеды, они захватили его на Фейолии и продержали почти год, пока мы его нашли и освободили. Я их перестрелял, да что толку. До сих пор не знаю, что они с ним сделали, но он сошел с ума, со службы его списали, но соображать он не перестал, и я привез его сюда, на Тратеру, он тут занимался всем подряд, руки у парня росли откуда надо… Куглем он стал называть себя сам – после той истории, – бог весть почему. Чует мое сердце, что-то он раскопал… Загадал загадку.
– Ну что, домой?
Да, да. Надо привести себя в порядок.
Они вернулись к лошадям – солнце уже клонилось к Солсберийской гряде на
