На кой, доннер-веттер, ляд оно вступило тогда до такой степени?
Из-за «Урагана», стоявшего внутри большого отсека с пандусом, поднимавшимся простейшей механической системой и следов направленных взрывов, обрушивших кровлю. Раз такое случилось, то машина была на ходу, хотя и выглядела ужасно. И завалившаяся кровля никак не перекрывала выезд и оказалась простейшей маскировкой. А кто же в здравом уме откажется иметь в хозяйстве огромную машину, явно заранее переоборудованную под решение боевых задач в условиях разрушений и проблем?
Правота оказалась неполной… йа, шайссе!
Машина имела чудесный отбойник под тупым носом. Заранее наваренные решетки, закрывающие обзорные стекла. Систему автоматической подкачки каждого из восьми огромных колес. Установленную за самой кабиной и двигателями герметичную конуру КУНГа. Запасные покрышки, две штуки по бокам. Лебедку и даже возможность установки курсового вооружения.
Не автомобиль – сокровище…
Крысы сожрали не только его экипаж, после сигнала «Атом» оказавшийся, на удивление, в месте дислокации. Твари уничтожили проводку и часть сложного двигателя, включая всякие важные патрубки и прокладки из резины и каучука.
Хаунд, глядя на мрачного великана, сплюнул и понял: первая осознанная цель новой жизни появилась. С того все и началось.
Чем проще уловка, тем сложнее ее отыскать. Ход в дом Хаунда спрятан так, что ни за что не подумаешь, что это правда. Говорят, такой же есть у грандиозного основного бункера Триумвирата Города, бункера, выстроенного для Сталина. Там «сезам, откройся» находится в подсобке прямо под основной лестницей Кулька, академии культуры. Да, тряпки, швабры и ведра. И дверка, ведущая в холод стальных тюбингов, винтовой лестницы и закрытых проходов-ответвлений.
Тайный лаз в личную подземную крепость Хаунда прятался среди трех огромных распределительных щитков и честно предупреждал еще видимой надписью – осторожно, убьет! И, йа, ни капли не врал. Двое дотошных искателей спрятанных сокровищ, разок наведавшиеся точно по нужным координатам, умирали долго и мучительно. После всего услышанного Хаунду пришлось на несколько дней уйти. Не скрываться, нихт.
Устроить крохотный геноцид в бомбаре координационного центра ГО по Промышленному району. Кто-то умный из тамошней колонии умудрился вскрыть сейф и найти карты нескольких секретных объектов, еще советских, почему-то вовремя не утилизированных или не переданных по назначению силовикам.
Внутрь Хаунд попал быстро, хотя недовольство никуда не пропало. На всякий случай пришлось тащить с собой рюкзак инвентаря для проведения крайне откровенных бесед с жителями. А инвентарь включал в себя даже паяльную лампу, редко применяющийся аргумент для получения искренней правды и желания ею поделиться.
Но вылазка оказалась не напрасной, и больше никто его не тревожил. Включая фейсов Прогресса. Эти знали, йа… Хаунд даже не сомневался. Но его услуги оказались нужны заводчанам, и пока никто его не трогал. Ну, а если захотят, сюрпризов он заготовил достаточно.
Сложнее оказалось найти нужных помощников. Работать и жить в компании не самой доброй личности с явным отпечатком мутации не то что на лице, по всему телу, никто особо не стремился. Но вода камень точит, и многое поменялось.
Кулибина Хаунд отыскал на железке, между Стахановской и Киркомбинатом. Оставленный нанятыми Прогрессом безымянкскими сталкерами, Кулибин готовился помереть. От болевого шока, разрывающего все его тело и, особенно, раздробленные ноги, или от зубов гнило-псов, уже кружащих вокруг. Напасть до прихода Хаунда паскуды не решались из-за буйного поведения калеки, час назад бывшего нормальным, и его фокусов.
Собственно, натюрлих, именно фокусы, раздающиеся по округе выстрелами крупного калибра, и заставили Хаунда свернуть с прямого пути к огрызку контейнерной станции. Там, если верить наводке Шляпкина, искренне поделившегося инфой после оторванных мультитулом двух ногтей, пряталось сокровище. Шесть дизельных генераторов в заводской упаковке. Мелкий поганец с почему-то дырявыми ушами где-то раздобыл бланки накладных, заполненных вместо принтера, ручкой.
Кулибин, уже дрожащий от боли и страха после почти полностью растворившейся ампулы промедола, спрятанной в подстежке бушлата, как раз заканчивал концертную программу. Та состояла из подсумка с гайками да болтами, огромного куска полиэтилена, доброжелательно подкинутого зевакой-ветром, и двух коробков спичек. Подкидываемые крохотные взрыв-пакеты с серой шарахали сильно, а в окружении стальных гробов морских контейнеров так совсем убедительно.
Такое желание жить и смекалка Хаунду понравились. И он даже решил внести свой вклад в судьбу человека без ног. Дать ему шанс, разогнав облезлые куски гнилого мяса на четырех лапах, вколов еще обезболивающего и дотащив до Спортивной. До метро Хаунд пер Кулибина по простой причине: до дома было в падлу. В компенсацию Кулибину пришлось терпеть ампутацию на остатках наркоты и ноль-пять самогона. В какой-то момент даже показалось, что тот помрет прямо сейчас.
Но Кулибин, как потом подсказала дурында-медсестра, по гороскопу оказался Овном. А те, как повезло узнать Хаунду, отличаются несколькими вещами:
Завышенным самомнением и самооценкой, дающими дополнительный заряд энергии.
Желанием меряться всем, со всеми и всегда, особенно с ожиданиями других по его поводу.
Абсолютным наплевательским отношением к желанию жизни укотрапупить Овна.
Умением, даже будучи привязанным ремнем к хирургическому столу и потеряв обе ноги по колена, показать судьбе вполне себе рабочий половой член. Ибо нехер.
Кулибин выжил, оброс бородищей не хуже Хаунда, смог передвигаться на карачках, ползком, на специальной тележке из скейта и мотоциклетного сиденья и даже на собственноручно сделанных протезах. Настоящий, тойфельшайссе, мужик.
На вопрос одного из фейсов, не особо скрывающегося и как-то попросившего Хаунда на чашку спирта в кабаке Безымянки, имелся вполне четко-однозначный ответ. Нет, инженер одного из отделов, отправленный с группой сталкеров, не выжил. Притаскивал, йа, но он помер по дороге, пришлось закопать на поверхности. Где? Прямо вот тут, во дворе школы с углубленным изучением английского языка, под крайним левым тополем от ворот. Там даже памятный знак стоит. Арматурина с гордо смотрящим вверх ярко-красным фаллоимитатором, взятым в ближайшем секс-шопе, их же на Победе пруд пруди. На кой там этакая херовина? Чтобы внимание привлекать, а табличку Хаунд тоже оставил, перманентным маркером написав поверх диска с 4-м энергоблоком и чудаком в капюшоне, отстреливающимся из «макара» от псов. Что написал?
«Тут гниет дебил, поверивший в братство и честь сталкеров». Коротко и ясно.
А Кулибин, не имевший на своей второй родине-заводе ни семьи, ни завалящей бабенки, никуда особо и не рвался. «Ураган» захватил калеку так же, как самого Хаунда.
Дом встретил звоном цепей, передвигающим по балкам, идущим по всему периметру потолка, сиденье с Кулибиным. Запахом горевшей в светильниках по стенам смеси технического масла, мертвой соляры и какой-то жидкости для мытья, давно превратившейся в пасту и горевшей за милу душу. И ворчанием, явно предназначенным именно Хаунду.
Калека колдовал над правым
