Все сидели ошеломленные. В том числе и Ирэн, которая прекратила записывать и смотрела на Илью.
– Знаешь, мой любимый, о чем они беседовали?
– Я же по-французски не понимаю. Будет хорошо, если скажешь, а то я уже устал ждать.
– Говорили про Грузию.
– Я слышал несколько раз – «Жеоржи, Жеоржи», но о чем они говорили?
– Грузии угрожает опасность, дорогой. Так же, как и России. Я думаю, что они не мафия. Они представляют разведку какой-то страны или что-то еще хуже.
Илья изменился в лице и покраснел от волнения.
– Они видели, что ты записывала?
– Кажется, да.
– Тогда вырви эти листы и передай мне незаметно. А ты продолжай писать.
– Да ты что?! Уже рука не двигается.
– Сейчас ты слушай и делай то, что я тебе говорю, – и так посмотрел на Ирэн, что она молча повиновалась. Ирэн вырвала несколько чистых листов, а остальные исписанные листы незаметно придвинула к Илье.
– Что писать?
– Пиши что хочешь, но только по-русски. Напиши своей бабушке или дедушке, которого должны завтра повидать. Напиши Папе Римскому или же мне напиши любовное письмо. Они же перестали разговаривать? А ты все продолжай писать и в их сторону даже не поглядывай. Ты хорошо поняла, что я тебе сказал? Илья волновался. Ирэн кивнула. За соседним столом уже не беседовали – официант принес десерт. Илья улучил момент, встал и сказал:
– Делай, как я говорю! Я скоро вернусь, – и вышел.
Официант поставил на стол перед Ирэн чай и пирожные. Он попытался заговорить с ней, но Ирэн только кивнула, и тот вынужден был удалиться.
Ирэн задумчиво погрызла ручку, бесцельно огляделась вокруг и вновь принялась писать. Она делала это настолько демонстративно, что не обратить на нее внимания было невозможно. Сэм, который и до того посматривал на девушку и видел, как она писала не поднимая головы, присмотрелся к ней повнимательнее. Но подозрения его быстро рассеялись – все выглядело так, будто девушка писала о чем-то своем, а кавалеру надоело ждать и он ушел.
Тем временем Илья вышел из гостиницы и осмотрелся. Он хотел убедиться, что это были именно те люди, о которых говорила Ирэн. Кроме двух BMW, он ничего не заметил – в автомобилях, как он разглядел, сидели только водители. Сначала он решил положить записи Ирэн в свою машину на стоянке, но передумал и поднялся в номер. Не включая свет, он подошел к зеркалу, чуть сдвинул его на себя и спрятал листки за ним.
Илья вышел из номера и спустился в ресторан.
Беседу продолжил Джозеф:
– Месье Борис, что-то подобное и мне доводилось слышать от физиков-сейсмологов Мичиганского университета, но без указания конкретного местонахождения. В качестве аргумента они приводили и то, что в начале века и деление атома казалось невероятным, но через каких-то сорок лет уже и атомную бомбу испытали. Так и сейчас – все считают невозможным создание такого оружия, но спустя каких-то десять лет это вполне может стать реальностью. В свое время ведь и Гитлер почти создал атомную бомбу, тогда как у нас над этим только начинали работать. Я не исключаю, что у русских уже есть успехи в этом направлении. Лучше будет и нам заранее подготовиться.
– Я тоже об этом, дорогой Джозеф, но кто может поручиться, что после того, как мы сообщим это комитету, русские не узнают об этом на следующий же день?
– За это никто не сможет поручиться, – включился Сэм.
– Если б не наша безмятежность и невежество контрразведки, у русских еще в течение многих лет не было бы атомной бомбы, сказал Джозеф.
– Вы попали в десятку, Джозеф. А знаете ли вы, что в этом вопросе русским помогли несколько членов старого комитета? Подарили им почти готовую бомбу! Из гуманных, конечно, соображений. Для нас это было шоком. Поэтому председатель нового комитета, наш большой босс, и отстранил от работы тех членов, которые были связаны с этим делом. Тому, что до сегодняшнего дня мы сохраняем стабильность, мы обязаны этим преобразованиям большого босса.
– Это действительно так. Успехи нашего комитета за последние 30 лет – полностью заслуга большого босса и ваша. Но я думаю, что мы постепенно наладим ситуацию. И в первую очередь в комитете. Если, исходя из сегодняшнего состояния большого босса, он уйдет в отставку и своим преемником назовет месье Бориса, это вдвойне увеличит наши и ваши шансы без проблем осуществить процесс интронизации. Если этот процесс не решится до кончины Великого магистра, мы все прекрасно понимаем и знаем, откуда ждать сопротивления и возможных ударов. Упаси бог, но если у русских появится возможность хоть как-то влиять на эти процессы, можно сказать, что всем нам хана. Однако я надеюсь, что дело пока до этого не дошло. Я не хочу даже думать об этом ведь мы и наши боссы не защищены в такой степени, как президенты стран. Наша сила и безопасность – в сохранении тайны нашей организации. Правда, некоторые члены комитета защищены в силу своего служебного положения, но боссы и большинство членов комитета никак не защищены. Если мы своевременно не примем меры, то скоро может возникнуть необходимость всерьез защищать комитет – если не от русских, то от своих же. Поэтому, второе – нужно изменить саму структуру комитета и принципы принятия решений по управлению таким образом, чтобы они соответствовали сегодняшней реальности. Вы же прекрасно понимаете, что электронная и космическая разведка развита настолько, что все мы ходим почти что голыми. И третье, для сохранения нашей стратегии необходимо, чтобы месье Борис стал Великим магистром, нашим большим боссом, как продолжатель сегодняшнего курса, созданию и развитию которого, вместе со своим патроном, он посвятил не менее тридцати лет. К тому же надвигающиеся опасности Борис предвидит лучше всех нас. Мы должны сплотиться в одну команду, чтобы защитить комитет. Если кто-то окажет сопротивление… – тут Сэм замолчал, как будто очнулся, оглядел всех и произнес: – то, кто бы это ни был, нам придется его нейтрализовать. Я ясно выразился?
Возникла небольшая пауза. Всем стало ясно, что если даже такой сдержанный человек, как мистер Сэм, склонился к столь радикальным мерам, значит, ситуация действительно серьезна.
– Спасибо за искренность, мой друг, но что скажут наши молодые друзья и коллеги?
– Я разделяю все, что сейчас было сказано, и готов действовать вместе с вами, – подтвердил Джозеф.
Борис и Сэм удовлетворенно кивнули. Молчание Жерома продлилось довольно долго.
