На этот раз заявление от потерпевшего не поступало, а саму жертву разбоя пришлось везти в управление чуть ли не под конвоем.
От моего приятеля из спецотдела Кости Золотухина, тесно общавшегося со специфическим контингентом, пришла информация об ограблении широко известного в узких кругах валютчика Саши по прозвищу Нос, промышлявшего у «Альбатроса»[5]. Сам Саша в милицию не спешил, но у Кости нашлись для него аргументы, и показания мы получили. История вышла занимательной.
Саша Нос жил на Охте, в очень скромной квартире, в хрущевке, с мамой-инвалидом. Свою состоятельность не демонстрировал, в ресторанах гулять на широкую ногу привычки не завел, передвигался на общественном транспорте и имел единственную слабость – дорогая одежда, хорошие пальто и костюмы, пошитые по индивидуальному заказу. 19 мая, в субботу, он возвращался домой как раз из ателье, где с него сняли мерку для новой пиджачной пары.
– Задумался, – объяснял он. – Погода хорошая, листочки распускаются, птички поют, настроение приподнятое. Вот и не обратил внимания.
А не обратил внимания Саша Нос на то, что в парадную за ним кто-то зашел – да и то сказать, мало ли, может, соседи. Не тревожным он шел. Поэтому полной неожиданностью стало, когда две пары сильных рук прижали его к стене рядом с дверью квартиры, а тихий, но твердый голос произнес негромко: «Александр, откройте, пожалуйста, дверь. И ведите себя благоразумно». Саша только выдавил в ответ, что дома больная мама, на что после некоторого замешательства ему ответили в том смысле, что маме ничего не грозит. И не обманули. Нос открыл дверь, и все вместе вошли в тесную полутемную прихожую. Из маминой комнаты доносился звук телевизора. Показывали «Очевидное – невероятное». «Мама, я с друзьями!» – крикнул Саша, стараясь, чтобы голос не особо дрожал, и под аккомпанемент маминого голоса, призывавшего к угощению и гостеприимству, быстро и без дополнительной мотивации в виде «парабеллума» отправился за деньгами. Сумму похищенного Саша Нос цинично обозначил в пятьдесят рублей, так что об истинном размере добычи можно было только догадываться.
История эта стала не очень хорошей новостью: она означала, что «вежливые люди» переключились на откровенно преступную публику. Во-первых, это снижало почти до нуля вероятность получения заявления от потерпевших; а во-вторых, учитывая особенность контингента, разбойникам почти наверняка рано или поздно должны оказать сопротивление, и тогда «парабеллум», как чеховское ружье, непременно выстрелит и в деле появятся трупы. Так оно в итоге и вышло.
Собственно, только благодаря этому выстрелу мы и узнали об очередном налете. На сообщение об огнестрельном ранении вызвали «Скорую помощь», врачи моментально передали информацию районным оперативникам, а те, оценив обстоятельства и ситуацию, сообщили в Главк.
На этот раз налетчики наведались в катран[6] на Желябова, который держал некий Алик, человек известный и уважаемый, с лысой, как бильярдный шар, головой, пышными усами и пальцами, на которых золотые перстни перемежались с татуированными печатками, являвшими впечатляющий конспект долгой и пестрой преступной карьеры.
Случилось это тихим летним утром 22 июня, ровно в четыре часа. Судя по всему, «вежливые люди» следили за парадной, дождались конца игры в буру[7], потом поднялись на пятый этаж и позвонили в дверь. Трудно сказать, какое волшебное слово было припасено у них на этот раз, потому что сам Алик считал свой гешефт, сидя за заваленным наличностью круглым столом под абажуром, а открывать пошла его женщина Лора, которая после бессонной ночи и изрядной дозы кокаина проявила беспечность и просто отворила дверь, не спросясь. Разбойники забежали внутрь, но дальше дело пошло не так гладко. На квартире оставался один из игроков, Юра Седой, сам лютый налетчик из Новосибирска, находящийся во всесоюзном розыске. Он изрядно проигрался в ту ночь и запивал горечь поражения коньяком, коротая время за разговорами о превратностях блатной удачи, этой коварной ветреницы, которая, только что изменив ему, решила не останавливаться на достигнутом. Когда в комнату, бесцеремонно втолкнув внутрь опешившую Лору, ворвались «вежливые люди», жизненный опыт и крутой нрав не дали Седому безропотно сделать из себя потерпевшего, и в дело пошел увесистый венский стул, каковым Юра и запустил в стоявшего, по обыкновению, в стороне лидера группы. Позже Алик давал показания о происшествии со вкусом и даже весело, как будто рассказывал свежий одесский анекдот:
– Вы Юру видели? Это же зверюга размером с рояль, белый медведь и снежный человек в одном лице! Он его стулом – а тот даже рук из карманов не вынул, только чуть отклонился так, быстро, как кобра. Стул летит в горку, стекла – вдребезги, полки – вдребезги, антиквариат, хрусталь – вообще все вдребезги! Один крикнул, как предупредил: «Замок!», и тут второй бах – и выстрелил, точно в бедро. Кровь фонтаном! Юра упал, рычит, Лорка – в обморок, халат распахнулся, лежит, в чем мать родила, порохом завоняло, а я сижу за столом, смотрю на все это и только думаю: кого они теперь первым кончат, меня, Юру или Лорку?
Но дальше произошло удивительное. Один из налетчиков мгновенно присел рядом со стремительно бледневшим Юрой, ловко распорол складным ножом брюки, и наложил жгут на пробитую бедренную артерию так быстро и сноровисто, что Седой даже сознание потерять не успел. Конечно, в сложившейся ситуации никто дальнейших переговоров не вел и заначки открывать не просил: разбойники просто сгребли со стола все, что там было – по некоторым оценкам, могло быть тысяч сто, а то и побольше – подобрали с пола стреляную гильзу и скрылись в утреннем тумане на угнанном той же ночью «ушастом» «Запорожце» вызывающе лимонного цвета.
Прозвучавшая кличка Замок вначале вызвала у сыска прилив оптимизма, впрочем, очень скоро угасшего. При всей простоте, она встречалась нечасто, и в принципе, если поразмыслить, была какой-то нелепой: ну что за Замок такой? Проведенный поиск дал всего двух фигурантов с такой «погремухой»: один шнифер[8] старой закалки, отбывающий шестой срок в омской колонии, и некто Замоскворецкий, мелкий мошенник, убитый в прошлом году в пьяной драке в Мытищах. И все.
Иногда на детективные романы и фильмы сетуют из-за того, что там процедуры следствия показаны очень упрощенно. Я тоже порой ворчу, по-стариковски, но понимаю, что если показывать все, как оно есть, то получится сериал из сотни, а то и тысячи серий, который никто не будет смотреть. Встречали когда-нибудь в криминальных новостях такие сообщения: «Подсудимый начал знакомиться с делом, составляющим сорок томов»? Сорок томов! И это еще не выдающийся объем. Все материалы осмотра мест происшествия, экспертизы, протоколы допросов –
