люди! У тебя, конечно, отличный магазин, но хоронить себя в нем заживо не стоит. В следующую субботу мы с Григорием… это мой муж, если ты забыла… Так вот, мы приглашены в гости за город, на одну дачу. Хозяин ее… художник и коллекционер.
– Что он коллекционирует? – спросила Оксана.
Люда рассмеялась:
– Ну вот! Так-то гораздо лучше! Ты правильно навострилась. Этот человек, Николай… он все коллекционирует. У него на даче куча всяких разностей: самовары, старые утюги, какие-то прялки-моталки… Но смотреть приглашает он платки.
– Какие еще платки?
– Вроде бы обычные, головные. Он их лет десять собирал. Кстати, и по комиссионкам скупал, на блошиных рынках – тоже. У меня даже купил один, с головой лошади. Помнишь, я его в училище носила?
Оксана кивнула.
– Может и у тебя что-нибудь купить, – продолжила Люда. – Ты ведь всю жизнь на шею платки повязывала. Наверняка дома скопилась куча ненужных…
– Ну… вообще-то есть…
– Можешь прихватить.
– Нет, я уж лучше посмотрю сначала…
– Тоже правильно, – согласилась Люда. – В общем, мы с Гришей заедем за тобой в эту субботу часов в одиннадцать утра! Надеюсь, ты уже проснешься! Говори адрес! Я уж забыла… Столько лет не виделись…
– Ой, нет! – отмахнулась Оксана. – Я не могу в субботу. В субботу магазин работает, как в обычные дни.
– Ерунда! Найдешь, кого оставить за себя. И вообще я тебе скажу, что фирма – не фирма, если без хозяина не может функционировать ни дня! Быстро пиши адрес! – и Люда подсунула Оксане под руку собственную записную книжку.
Оксана, оттягивая время, капитально высморкалась, пару раз вздохнула и нетвердой рукой все же нацарапала адрес.
Оксана давно не была за городом и, в общем-то, совершенно не хотела туда ехать. Она заставила себя. Во-первых, для того, чтобы сделать приятное Люде. Подруге так хотелось ей помочь. Почему бы не сделать вид, что она действительно помогла ей хотя бы на время забыть о бедах. Но, уже выйдя из подъезда, Оксана поняла, что ей не придется особенно насиловать себя. Декабрьское утро было морозным, но очень нарядным. Красноватое низкое солнце залило всю округу золотисто-розовым светом. Снежные шапочки на столбиках ограды румянились и сливочно желтели, будто только что вынутые из печи куличи с застывшей сверху помадкой. Оксана с удовольствием вдохнула свежий воздух и с улыбкой забралась в бежевую «девятку» Людиного мужа.
В Репино было еще красивее и сказочнее. Дитя асфальта, Оксана совсем забыла, что за городом всегда больше снега. Когда они по довольно узкой тропинке пробирались к домику художника Николая, она на пробу тронула ногой близлежащий сугроб и, не удержав равновесия, провалилась почти по пояс. Захлебнувшись снежной пылью, Оксана рассмеялась безудержно и по-детски. Именно так хохотали они, валяясь в снегу, когда в суровые морозы отменяли занятия в школе и дети с радостью бежали на горку, ледяным языком спускающуюся с берега к узенькой местной речушке.
Уже рядом с небольшим бревенчатым домиком началась та самая выставка платков, на которую, собственно, и собирались гости. Оксана думала, что платки им покажут дома, может быть, натянутыми на рамы, или они будут расстелены на столах и диванах. Платки парили в воздухе. Разноцветными штандартами они были развешаны на голых сучьях деревьев и еловых лапах. Оксана сразу обратила внимание на один, тонкий, полупрозрачный с легким рисунком в виде переплетающихся трав. Он реял над сугробом, и сквозь него бил луч все еще розовато-золотого солнца. Платок будто светился и казался волшебным экраном, у которого если постоять немного, то можно, пожалуй, увидеть и собственное будущее. И завороженная Оксана стояла.
– Нравится? – раздался у нее за спиной чуть хрипловатый мужской голос.
Она обернулась. Перед ней высился незнакомый мужчина с длинными соломенными волосами, распавшимися на прямой пробор по обе стороны лица. Конечно же, это хозяин дачи и коллекционер платков – художник Николай. Оксана такими и представляла себе художников: длинноволосыми, без шарфов и шапок в самые лютые морозы, в партизанском полушубке, небрежно наброшенном на плечи, обтянутые свитером грубой вязки. Она не любила штампов, а потому мужчина ей сразу не понравился, хотя лицо у него было неплохое: с довольно правильными чертами и по-доброму улыбающееся.
– Нравится, – ответила она.
– Николай, – представился он. – Я тут живу…
– Оксана, – отозвалась Оксана. – А меня привезли к вам… – Она хотела сказать – Водовозовы, потом спохватилась, что у Люды сейчас должна быть другая фамилия, мужнина, и сказала: – Людмила с мужем…
Николай кивнул, и Оксана поняла, что ему все равно, кто ее привез. Возможно, что он и не помнил, кто такие – Людмила с мужем.
– Тут много народу, – будто согласился с ее мыслями Николай. – Я не всех знаю.
Народу по участку бродило действительно немало. Платков на ветвях тоже качалось много, поэтому Оксана сделала решительный шаг к следующему, ярко-красному, ярмарочно веселому, с яблоками и колосьями по кайме. Николай двинулся за ней. Оксана подумала, что он ждет от нее каких-то изъявлений восторга, но ей почему-то захотелось чем-нибудь уязвить его. Она с минуту подождала, не спросит ли он сам что-нибудь, но Николай за ее спиной молчал.
– А вот этот платок, – сказала она, – я повесила бы не на ветки тополя, а на ель.
– Почему? – очень заинтересованно спросил Николай и встал рядом с ней напротив платка.
– Потому что он плотный и его не стоит смотреть на просвет. На фоне еловой зелени он казался бы еще наряднее. Красное на зеленом – это всегда вызывающе, а потому впечатляет.
– Пожалуй… в том, что вы говорите, есть нечто… А вы художница?
– Нет-нет, что вы! Я просто всю сознательную жизнь ношу платки… на шее да иногда и на голове… Мне шапки как-то не идут… Да и вообще… Я люблю вещи… Не знаю, как объяснить… Понимаете, я занимаюсь комиссионной торговлей…
Оксана и сама не знала, зачем ему это сказала. Какое дело художнику Николаю, чем она занимается. К тому же при слове «комиссионка» очень многие сразу морщат носы. Николай не сморщил. Он улыбнулся и сказал:
– Тогда пойдемте к дому.
Оксана собиралась сказать, что ей хочется еще посмотреть на платки, которыми был завешан чуть ли не весь участок за домом, но Николай, будто опять услышав ее внутренний голос, прямо ему и ответил:
– Я вам по пути покажу самые редкие экземпляры и те, которые мне нравятся больше других.
И они пошли по узким тропинкам, петляющим между сугробами. Николай не только показывал Оксане платки, но без конца то здоровался со своими гостями, то шумно обнимался с кем-то. На сероватых бревнах его домика висели четыре платка с конскими головами и упряжью по кайме: серый, красный, синий и зеленый. Оксана сразу узнала серый, Людин, с вороным конем.
– Хозяйка этого платка меня и привезла, – сказала Оксана.
– Ах, это Людочка! Я с ее мужем, представляете, в одном классе учился! – опять очень шумно обрадовался Николай, когда Оксана сказала ему, что знакома с бывшей хозяйкой платка. – Пойдемте! Они с мужем как раз должны быть в доме. Смотрят мои работы, потому что платки уже видели. Я их летом тоже вывешивал. Поверьте, на фоне зелени – совсем другое впечатление!
– Зимой, наверно, лучше?
– Да, вы правы! Зимой лучше! – он внимательно оглядел ее. – Что-то вы слишком часто оказываетесь правы, уважаемая Оксана! Это настораживает!
– Вы считаете это пороком?
– Мне кажется, такой дар может стать для человека несчастьем, – очень серьезно сказал он.
