— Хочу… — С трудом взяв себя в руки, выдавил он. — Чего надо? Крыс не отдам.
— Крыс? — Брови женщины недоуменно поползли вверх. — Ах да, крыс… — Ее взгляд упал на подвешенный к поясу нищего мешок. — Держи. — Неожиданно размахнувшись, женщина метко бросила булку ему в руки. — Поешь.
— А… — Переведя взгляд с неожиданно свалившегося на него сокровища на помойную яму, а потом на незнакомку, Скват, прижав к груди каравай, бросился наутек.
Женщина улыбалась.
Два часа спустя обменявший тушки грызунов на бутылку самого лучшего пойла, которое он мог достать, набивший брюхо хлебом, в стельку пьяный Скват, сыто рыгая, сидел, привалившись к стене в одном из многочисленных тенистых переулков города. День удался.
Еще через час на его содрогающееся в конвульсиях тело натолкнулись патрулирующие улицы ополченцы.
— Пьянь. — Брезгливо пнул лежащую на боку бутылку один из шерифов, огладив длинные висячие усы, добавил. — Вечно нажрутся всякой дряни, а потом дохнут, где ни попадя. Давай хоть в канаву скинем…
— Не… — поморщился второй. — Оставь. Жарко. Место глухое, а завтра от него и костей не останется. Крысы такую работенку любят.
****
Прилавок торговца оказался прискорбно пустынным. Не такой уж и большой выбор. Пол десятка потертых винтовок, пара дюжин выложенных рядами патронов.
— Здравствуй, красавица, поторгуем? — Продавец, невысокий, наемнице по грудь, закутанный, несмотря на жару, в тяжелый стеганый халат, седой, как лунь старик, смерил наемницу оценивающим взглядом.
Склонившись над прилавком, Элеум подхватила один из лежащих на прилавке патронов и поднесла к глазам.
— Переснаряженные, — поджав губы, произнесла она после долгой паузы.
— Да, — тяжело вздохнув, понурил голову старик. — Сделано в Рино. Но бьют без осечек, иначе бы не продавал.
— Карабины?
— Копанные… Восстанавливал тоже в Рино. На фабрике у Флагеллянта. Слышала о таком?
— Слышала. — Медленно кивнула наемница. — Фонят?
— Слегка. Ничего опасного.
— Бронники есть? — Положив патрон на место, поинтересовалась Элеум.
— Есть. Кевларовые. Довоенные. Второй класс. — Торговец снова вздохнул и свел ладони в молитвенном жесте. — Есть самошитики, почти новые со стальными пластинами. Говорят, пять-сорок пять держат… Если издали. Но тяжеловаты. Килограмм под пятнадцать будут…
— Слишком тяжело… Не для меня, — покачала головой Элеум.
— Жаль, — слегка разочарованно цыкнул зубом старик.
— Жаль, — согласилась Элеум. — Пулевых на двенадцатый калибр сколько найдешь?
— Тридцать шесть. — Впервые за время разговора улыбнулся купец. — По пять серебряков за штуку. Они у меня не хуже заводских, не клинят, не закусываются, гильзы — латунь. У того же Флаггелянта заказывал. Нитропорох, капсюли довоенные, пыжи — войлок и латекс. Хорошие патроны. Есть еще с картечью. Двадцать штук.
— Надеюсь, не из подшипников? Не хочу ствол уродовать. — Элеум похлопала по исцарапанным, местами тронутым ржавчиной бокам своей лупары.
— Да куда уж дальше, — торговец ухмыльнулся, и его большие темные, будто дно чернильницы, выразительные глаза чуть прищурились. — Свинец. Племянник делал. Хорошо лил. На четверть грамма погрешность… Шесть серебряков за патрон.
— Понимаю, — медленно кивнула Ллойс.
— Дешевле не могу, — развел руками купец. — Уже почти полдень, а я еще даже место не отбил…
Ллойс задумалась. Почесала подбородок, пощипала предплечье, побарабанила пальцами по свисающему с плеча рюкзаку, помассировала переносицу, провела ладонью по уже обросшей огненно-рыжей щетиной макушке, после чего, подхватив ружейный патрон, подбросила его на ладони.
— Беру все, — неожиданно кивнула она, и ловко отсчитав требуемое количество монет, смахнула сноровисто выставленные стариком на прилавок боеприпасы в карман рюкзака.
— С патронами разобрались. Теперь давай поговорим вот об этих штуках. — Поочередно ткнув в сторону двух совершенно одинаковых карабинов пальцем, Элеум с прищуром посмотрела на старика.
— Отдам за три сотни каждый. Торговаться не буду, — чуть заметно склонил голову набок купец.
— Хм. Вряд ли у меня с собой найдется столько серебра, сладенький, — покачала головой наемница, — но, как говорится, разумные люди всегда смогут договориться.
Теперь уже задумался караванщик. Рассеянно подергав себя за куцую, седую бородку, старик в очередной раз смерил наемницу взглядом, кивнув собственным мыслям, поманил девушку за собой. — Пойдем в шатер, «омега». Негоже вести серьезные разговоры стоя.
— А ты внимательный, сладенький, — прищурилась не торопящаяся принимать приглашение купца наемница.
— А у тебя сильные руки. — Усмехнулся караванщик, и его длинный, сухой, чем-то напоминающий лапку мертвого насекомого, палец вяло ткнул в едва прикрытое закатанным рукавом куртки жилистое предплечье наемницы. — Неужели тебе бояться немощного старика?.. Эй, Малико, приглядишь за товаром?
— Конечно, пригляжу, дядя, — солидно кивнул прогуливающийся вдоль ряда прилавков давешний парень. — А если дашь два серебряка сверху, то мимо меня и мышь не пролетит!
— Муха, — поправила парня Элеум.
— Что? — Удивился молодой человек. — Какой уха? Чей уха?
— Муха, — терпеливо повторила наемница. — Мыши не летают.
— Ва-ай! Еще как летают, женщина. Это, смотря как пнуть, — расхохотался над собственной незамысловатой шуткой охранник.
Улыбка у парня была широкой и искренней. В глазах читался неподдельный интерес. Ллойс нахмурилась и, положив руку на рукоять виброклинка, последовала за стариком.
В шатре царили полумрак и прохлада. Молча пройдя вглубь, Ллойс скинула рюкзак, скрестив ноги, присела на расстеленный прямо на земле цветастый ковер.
— Будешь чай, омега? Настоящий, довоенный. — Кивнул в сторону стоящего на небольшом столике чайного набора купец. — Или, может, воды со льдом?
Элеум, молча, покачала головой.
— Ну, что же… — Старик вздохнул. — Я знаю, что вы, северяне предпочитаете сразу переходить к делу, но всё же, у меня есть один вопрос. Ты свела татуировку. Почему?
Элеум прищурилась, ее ладонь потянулась было к рукояти меча, но замерев на полпути, вернулась на колено.
— Аладдин много кому насолил. — Проворчала она после долгой паузы. — А у меня и так полно врагов. Не хочу лишнюю пулю в спину. Особенно за чужие косяки.
— Извини, если расстроил, омега, — обезоруживающе улыбнулся, разведя руками старик, — иногда я бываю излишне любопытен.
— Проехали, сладенький, я тоже сначала тебе не поверила. Но теперь, если мы с этим разобрались, может, закончим этот цирк?
— Первым делом я хочу увидеть, что ты можешь предложить. — Мягко улыбнулся, присаживаясь напротив девушки караванщик.
— Да без проблем. — Расстегнув рюкзак, Элеум вытащила из него обрез карабина, устрашающих размеров револьвер и два куцых автомата с вытертыми до белизны ствольными коробками. — Встретила тут небольшой разъезд Стаи, — пояснила она удивленно вскинувшему брови торговцу. — Мальчики поделились со мной лишним барахлом. Такие милые.
— Одна такая штурмовая винтовка стоит больше, чем оба понравившихся тебе карабина. — Глаза караванщика на секунду превратились в две узкие щелочки. — Ты это знаешь. Я это знаю. Зачем, омега?
— Я не омега. — Вздохнула наемница. — Уже не омега.
— Это не отменяет мой вопрос.
— Слушай, старче, а тебе самому не надоело? — В голосе Элеум послышалось раздражение. — Или ты хочешь сказать, что тебе нечего предложить? Ты ведь, Каракут [33]. У вас в фургоне всегда есть второе дно, сладенький, а под ним третье.
— Тогда этого не хватит, — криво усмехнувшись, караванщик, с кряхтением встав, прошагал в дальний угол шатра, откинув
