****
Поселение за стеной разительно отличалось от того, что она видела в городе. Да, Бойня не блистала ни чистотой, ни богатством, была шумной, тесной и грязной, но предместья возводили все это в бесконечную степень. Тут не было домов. Тут не было даже улиц в привычном понимании этого слова. Громоздящиеся друг на друге, собранные из полусгнившей фанеры и картона лачуги соседствовали с расставленными в беспорядке грязными палатками и разодранными, пропыленными, прогоревшими и полуистлевшими шатрами, которые в свою очередь ютились в тени установленных на вбитых в землю сваях собранных из остатков жестяных бочек и контейнеров будок — видимо, обиталищах местных богачей. Всё свободное пространство занимали отвратительно смердящие горы мусора. Бутылки, пакеты, обрывки картона соседствовали с разбитыми железобетонными плитами и пришедшими в негодность узлами разваливающихся от старости механизмов. Горы непонятного, но явно имеющего органическую природу отвратительно воняющего гнилья перемешивались с невесть откуда здесь взявшимися насыпями пенопластовых опилок.
В ровный, невнятный гул трущоб то и дело вплетался чуть слышный скрежет крохотных коготков и тонкое попискивание. Баррикады отходов бурлили и шевелились. В очередной раз поморщившись от накатившей волны смрада, Кити поплотнее запахнула обмотанный вокруг нижней части лица шарф и с сочувствием посмотрела на Элеум, с унылым видом вышагивающую по «тротуару» — небрежно набросанным друг на друга, наполовину утонувшим в пересохшей, потрескавшейся грязи гнилым доскам. Если она чуть ли не задыхается от вони, то каково сейчас Ллойс с её-то нюхом? Может, отдать шарф ей?
Прохожие тоже разительно изменились. Спешащие куда-то горожане и толкотня исчезли, сменившись редкими группами, казалось бы, бесцельно бродящих туда-сюда оборванцев и калек. То и дело навстречу путешественницам попадались плотно замотанные в невообразимое рванье, время от времени останавливающиеся, чтобы покопаться в очередной мусорной кучке, причудливо деформированные фигуры. Несмотря на то, что на них вроде бы не обращали никакого внимания, девушка постоянно чувствовала на себе взгляд десятков, а то и сотен внимательно наблюдающих за ней глаз. Мутанты. Кити невольно вздохнула. В Бойне их почти не было, а вот здесь… Да. Мутанты. Муты… Те, кого чистильщики призывали жечь на кострах.
За всю сознательную жизнь девушка редко видела других мутантов. Да и откуда им взяться в захолустном, по сути, недалеко ушедшем от большого хутора поселке шахтеров, где любого имеющего отклонения младенца либо продавали заезжим охотникам, либо просто выкидывали в канаву. Девушка вздохнула. Она никогда не думала, что муты живут… так. Бойня… Ллойс говорила, что в городе живет пять тысяч человек. Пять тысяч ежедневно справляющих нужды и выбрасывающих отходы людей. Сотни килограмм мусора. Цистерны фекалий. Кубометры обрывков обрезков и остатков, годами просто вываливающихся за стены… И расцветшая на всем этом новая жизнь. Предместья… Неужели чистильщики правы, неужели…
Внезапно раздался визг и хрюканье, и мимо девушки, чуть не сбив ее с ног, поднимая целые тучи пыли, прогалопировала неожиданно упитанная свинья. Следом пробежала стайка улюлюкающих, вооруженных заостренными палками детишек пяти-восьми лет.
— Пальцы пересчитай, — неожиданно дав пинка последнему из удаляющихся карапузов, Элеум склонилась над поверженным, ревущим словно пароходная сирена мальчуганом лет пяти-шести и вырвав что-то из его рук, протянула добычу Кити. — Сначала на руках, потом на ногах. И на будущее — аккуратней с детишками. Особенно в таких местах. Эти уродцы прут все, что гвоздями не приколочено.
Девушка изумленно моргнула. В ладони Элеум лежала пластиковая коробочка с зеркальцем. Ее зеркальцем.
— Эй ты, уродка лысая, ты чего маленьких обижаешь? — От ближайшей палатки отделилась и двинулась к путешественницам массивная, наряженная в какие-то усеянные шипами лохмотья фигура. — Может, найдешь себе кого-то по росту?
— Это тебя, что ли, сладенький? — Вопросительно вскинула брови Элеум, аккуратно убирая пластиковый футляр в карман жилета. — Или твоих дружков?
Громила на мгновение приостановился, слегка обеспокоенно стрельнул по сторонам глазами и осклабился в гнусной ухмылке.
— Кошель гони. И стрелялки свои. И шмотки. Тогда на своих двоих уйдешь. — Заявил он, извлекая из широкого рукава грязной, изодранной в десятке мест куртки заточенный кусок арматуры. А подружка твоя с нами задержится. Завтра отпустим. Может быть.
Ллойс хмыкнула, демонстративно оглянулась и принялась неторопливо расстегивать пуговицы жилета.
Громила расхохотался. — Давай, давай, не задерживай, — немного гнусаво хихикнул он. — Вот умница.
— Да я и не спорю, — расстегнув жилетку, наемница поправила ремни оружия и, сделав шаг к громиле, слегка толкнула Кити бедром. — Я не только умница, но еще и красавица. А еще я очень добрая. Поэтому…
Ещё раз незаметно пихнув девушку, наемница оскалилась, демонстрируя всем желающим внушительный набор клыков:
— Предлагаю вам, парни, разойтись и заняться более привычным делом. Сходить пожрать дерьма, например. Или ту свинью оприходовать… Денег у меня с собой нет, а вот люлей — полные карманы.
— Смотри, какая ерепенистая, — опасно прищурился бандит. — Ну, ничего, сейчас обломаем.
Элеум неопределенно хмыкнула и повернулась к Кити.
— А вот и драка! — Нарочито обрадовано заявила она девушке. — Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, э-э-э… — на мгновение задержав указующий перст на низкорослом, даже ниже Болта грабителе, Ллойс задумчиво цокнула языком. — Семь с половиной. Или этого будем считать за полтора? — Кивнула она в сторону походя сносящей палатки и сворачивающей широченными плечами стойки навесов, бодро топающей в сторону путешественниц громадной, похожей на бочку, почти трехметровой туши. — Как считаешь?
— Э-э-э. — Кити оглядела медленно сужающееся кольцо бандитов, перевела взгляд на Ллойс. И вдруг с удивлением поняла, что не боится. Совершенно. Более того, она почти желает драки. Перехватив взгляд бывшей рабыни, Элеум довольно оскалилась, чуть заметно кивнула и повернулась к девушке боком, слегка похлопала себя по бедру, где в открытой кобуре покачивался тяжелый самодельный револьвер.
— Хватай и стреляй в брюхо, — в полголоса прошипела наемница. — Башка, она маленькая и твердая, а живот большой и мягкий. С пяти шагов и безрукий не промахнется. Так что, в пузо или в задницу. Лучше, конечно, в сраку: там вообще легких ранений не бывает… — Ну что, сладенький? — Повысив голос, Элеум не торопясь оглядела быстро пустеющую «улицу» и снова развернулась к поигрывающему в ожидании подкрепления арматурным прутом громиле. — Давай так, вы извиняетесь… отдаете всё свое серебро и оружие, а потом расползаетесь по своим норам. А мы вас тогда не сильно калечим.
— Мофет не нафо… — Кити оглянулась на медленно окружающих их людей, а вернее, нелюдей и неожиданно в ее голову пришло осознание того факта, что всё это было подстроено. И свинья, и стая детишек, и видимо, неизбежная сейчас драка. Эта мысль казалась настолько дикой, что девушка поначалу подумала, что она навеяна почти прекратившим действие наркотиком.
