— Выпить хочешь? — Поинтересовалась она, слегка качнув зажатой в руке полупустой бутылкой. Мутноватое содержимое тары глухо булькнуло.
— Я не пью на работе, — отрицательно качнул головой охранник. — Даже с красивыми девушками.
— Льстец. — Фыркнула наемница, приложив слегка обколотое горлышко к губам, сделала долгий глоток. — Но врать совсем не умеешь. Тебе больше наша принцесса понравилась. У тебя даже глазки от разочарования округлились, когда она шарфик сняла. Ну да, — сделав очередной глоток, охотница отставила бутылку в сторону, и осторожно опустившись на скат крыши, вытянула ноги, — мутка. Красивая, но мутка.
— Красивая, — безразлично кивнул охранник. — Но мне такие не нравятся.
— Мутки? — Вскинула брови Элеум.
— Девушки. — Мягко покачал головой Табс. — Она просто не в моем вкусе.
— Я очень на это надеюсь, парень. — Хохотнула наемница. — Приятно такое слышать. Особенно от людоеда.
— Я не это имел в виду. — Слегка смутился Майло. — И я больше не… Я же сказал, что ушел из общины.
— Может ты и ушел из общины. — Покопавшись в нагрудном кармане, Элеум вытащила из него измятую сигаретную пачку. — Но вот Бъорк из тебя не ушел.
— Курение демаскирует позицию караульного. — Проворчал, пряча глаза Майло. — Запах выдает караульного даже в укрытии. Огонь является одной из лучших наводок для снайпера.
— А еще ты скучный, Майло, слишком правильный. — Со вздохом убрав сигареты обратно в карман, наемница принялась с хрустом разминать пальцы. — Впечатли меня.
— Я ушел из Бъорка. — Упрямо повторил Табс. — Как и ты из Стаи. Не тебе меня судить.
— Стая? — Слегка приоткрыв рот, Ллойс медленно провела языком по острым зубам, и усмехнувшись, снова потянулась к бутылке. — Ну да. Стая. Точно. Хочешь обсудить, чем одни каннибалы отличаются о других? Помериться, кто выше и дальше ссыт?
— Не очень. — Губы охранника побледнели и сжались, превратившись в рассекающий нижнюю часть лица застарелый белесый шрам.
— А я хочу. — Сделав очередной глоток из бутылки, наемница поднесла её к лицу, прищурив один глаз, принялась рассматривать Майло через выгнутое стекло. — Что-то мне сегодня не спится, парень.
— В Бъорке не едят людей против их воли. И не истязают пленных. — С тяжелым вздохом пробурчал охотник.
— Ну да, мертвого, ведь, не спросишь, — проворчала Элеум и, снова сделав длинный глоток, протянула сосуд Майло. — На, хлебни уже — от пары капель ничего не будет.
С тяжелым вздохом приняв угощение, охранник осторожно поднес горлышко к губам и, отпив крошечный глоток мутно-белесой жидкости, болезненно сморщился. — Это что, керосин? — Выдохнул он, наконец, утирая невольно выступившие слезы.
— Обыкновенный самогон. Картофельный. — Улыбнулась в тридцать два зуба Элеум. — Просто я туда немного спирта добавила. Протирочного. Для крепости, и чтоб зараза не приставала. А ты действительно считаешь, что одни каннибалы лучше других?
— В Черные годы мы ели погибших, — скрипнул зубами снайпер. — Но сейчас приобщаемся к плоти только в праздник урожая и по окончании больших охот. Для любого члена Бъорка стать агнцем, это честь рода, честь семьи и великое благо. Питая общину, род становится ее частью, а община укрепляет род. Великая жертва никогда не будет забыта и овеет славой…
— Как по написанному… — перебила охранника Ллойс. — Значит, говоришь почти не жрете… А умерших своих почему в холодильник запихиваете? На всякий случай?
— Мерзлые мавзолеи, достойное погребение, — упрямо выдвинул подбородок охранник.
— Да как скажешь, сладенький, — пожав плечами, Ллойс в несколько глотков добив остатки самогона, размахнулась и запустила бутылку во тьму. — А пленные? И рабы?
— Нам надо кормить старших, — отвел глаза парень. — Но мы оглушаем мясо перед кормежкой. Опаиваем. Они ничего не чувствуют.
Звон разбившейся далеко внизу бутылки показался громом. Майло стало слегка неуютно.
— Развели упыриную ферму, — покачав головой, Элеум, подтянув ноги, снова села на корточки.
— Не возводи хулу на старших! — Слега повысил голос Табс.
— А ты не выдавай позиций караульного своим петушиным ором. Тактик херов… — Фыркнула, вставая на ноги Элеум. — Как я и говорила, пацан. Бъорк будет с тобой до самой смерти. — Ну, что пошли?
— Куда? — Не понял охранник.
— Трахаться, конечно, я ведь, красивая, сам сказал, — усмехнулась Ллойс и, призывно облизнув губы неестественно длинным, почти черным языком, заговорщически подмигнула охраннику.
— Я… Э-э-э, мне дежурить надо. — С трудом выдавил из себя от неожиданности чуть не лишившийся дара речи Майло. — Сигнальные мины проверить…
— Сигнальные мины. Да ты — настоящий профи. — С непонятной интонацией протянула Элеум. На её лице не дрогнул не один мускул. — Но тебе надо больше общаться с женщинами.
Майло промолчал и опасливо втянул голову в плечи.
— Ладно. — Хохотнула наемница, спустя минуту. — Я не обиделась.
— Извини. Не хотел тебя… задеть. — Буркнул себе под нос Табс. И поерзав на своем импровизированном сиденье, отвел взгляд в сторону. — Ты действительно очень красивая. Просто…
— Просто я мутантка. — Закончила за охранника Элеум. — А Бъорк ценит чистоту крови.
— Я не это хотел сказать. — Тяжело вздохнул Табс.
— А по-моему, именно это, — прищурилась наемница.
— Я же сказал…
— Кити спит в грузовике. — Перебила охранника Элеум, и щелчком отбросив в темноту окурок, проследила, как он падающей звездой исчезает за скатом крыши. — В кузове. — Развернувшись, наемница слегка раскачивающейся походкой направилась к открытому люку. — Будешь делать обход, будь осторожней. Не провались девчонке на голову, тут полно дыр. Если она испугается, то расстроится, а когда она расстраивается, огорчаюсь я. Сильно огорчаюсь. — Ладони наемницы на мгновенье окутались пламенем.
— Я буду осторожен, — кивнул охранник, соглашаясь, и громко сглотнул набежавшую слюну.
— И не напорись на собственную сигналку, мальчик из Бъорка.
Снова заскрипела лесенка, и наемница скрылась из виду. Майло тяжело вздохнул. Ну и дернул же черт сказать пьяной наемнице, что она ему нравится. Знал ведь, что из этого может получиться. Сам не раз слышал рассказы, что у боевых рабов столько имплантатов и генных модуляторов, что они себя почти не контролируют. А Дохлая еще и из Зверей. Интересно, она сначала была рейдером, а потом в гладиаторы попала или наоборот? А если бы она настаивать стала? Что тогда делать? Молодой человек с усмешкой посмотрел на лежащий на коленях пулемет. Если в рассказах про чемпионов арены хоть половина правды, кулаками от такой не отобьешься. Даром, что тонкая и гибкая, наверняка, за долю секунды в бараний рог скрутит. К тому же, этот огонь… Колдовство какое-то… Табс неуютно поежился… Погиб, отстреливаясь из пулемета от собственной неожиданно воспылавшей страстью нанимательницы. Чушь какая-то.
— Черт, Майло, ну почему у тебя такой длинный язык? — Проворчал он себе под нос и чуть слышно, крякнув, встал с расстеленной куртки. Поморщившись от боли, стрельнувшей в давно, казалось, в прошлой жизни поврежденном колене. Табс несколько раз присел, взмахнул руками, разминая плечи, и поправив неудобно врезавшийся в шею ремень пулемета, огляделся по сторонам. Сейчас обход по периметру, проверка расставленных еще днем сигналок, и снова к люку. А то, что Нежить явно обиделась… Завтра проснется уже
