Эти слова звучали так нелепо. Никто во внешнем мире даже не поймет их. Я не была предметом мебели, который можно было кому-то передать, и все же это было моей реальностью.
— Что ты имеешь в виду, говоря, что он отдает тебя Маттео?
— Сальваторе Витьелло говорил с отцом и сказал ему, что Маттео хочет жениться на мне. И отец согласился!
— Отец не сказал почему? Я не понимаю. Я уже в Нью-Йорке. Ему не нужно было выдавать тебя замуж за семью.
— Не знаю почему. Может, отец хочет наказать меня за то, что я говорю то, что думаю. Он знает, как я презираю наших людей и как ненавижу Маттео. Он хочет видеть, как я страдаю.
Это была не совсем правда. На самом деле я не испытывала ненависти к Маттео, по крайней мере, не больше, чем к любому другому мужчине. Я ненавидела то, что он отстаивал и что делал, ненавидела, что он попросил у отца моей руки, как будто мое мнение не имело значения.
— О, Джианна. Мне очень жаль. Может, я скажу Луке, и он передумает.
— Ария, не будь наивной. Лука все знал. Он брат Маттео и будущий Капо. Что-то вроде этого не решается без его участия.
— Когда они приняли решение?
После того, как я была настолько глупа, что поцеловала его.
— Несколько недель назад, еще до моего приезда.
Я не могла сказать ей, что это произошло на ее свадьбе. Ария найдет способ обвинить себя в моих страданиях.
— Не могу поверить! Я убью его. Он знает, как сильно я тебя люблю. Он знает, что я бы этого не допустила. Я бы сделала все, чтобы помешать соглашению.
В тот момент Ария была удивительно похожа на меня, и хотя мое сердце переполняла любовь к ней из-за ее желания защитить меня, я не могла этого допустить. Может, Ария и не видела этого, но Лука был монстром, и я не хотела, чтобы она пострадала, не из-за меня, не тогда, когда уже было слишком поздно.
— Не попадай из-за меня в неприятности. Все равно уже поздно. Нью-Йорк и Чикаго пожали друг другу руки. Сделка заключена, и Маттео не выпустит меня из своих когтей.
И я знала, что это правда. Даже если он решит, что я ему не нужна, он никогда не признается в этом. Я всегда думала, что смогу избежать брака, всегда думала, что смогу найти способ поступить в колледж, найти жизнь вдали от мира мафии.
— Я хочу помочь тебе, но не знаю как, — несчастно сказала Ария.
— Я люблю тебя, Ария. Единственное, что удерживает меня от того, чтобы перерезать себе вены, это осознание того, что мой брак с Маттео означает, что я буду жить в Нью-Йорке с тобой.
Я никогда не считала самоубийство приемлемым вариантом, никогда не чувствовала себя достаточно несчастной, чтобы сделать это. Но иногда мне казалось, что единственный выбор в моей жизни, единственный способ решить свою судьбу и разрушить планы отца, просто покончить с этим. Но я бы никогда не пошла на это. Я не могла так обидеть своих братьев и сестер, и, несмотря ни на что, я слишком цеплялась за жизнь.
— Джианна, ты самый сильный человек из всех, кого я знаю. Обещай мне, что не сделаешь ничего глупого. Если ты причинишь себе боль, я не смогу с этим жить.
— Ты намного сильнее меня, Ария. У меня большой рот и кричащая бравада, но ты стойкая. Ты вышла замуж за Луку и живешь с таким человеком, как он. Я не думаю, что смогла бы это сделать. Не думаю, что смогу.
Я видела проблески тьмы Маттео в Нью-Йорке, когда он предложил убить нападавшего на Арию, чтобы сделать меня счастливой, а потом в его глазах, когда он был покрыт кровью, как и Лука. Тогда в его взгляде не было ни сожаления, ни вины. Иногда мне казалось, что из них двоих он более опасен, потому что меньше контролирует себя. Иногда мне казалось, что он скрывает, насколько испорчен.
— Мы разберемся, Джианна, — сказала Ария.
Я знала, что она ничего не сможет сделать.
* * *
В тот вечер Маттео, мать его, Витьелло осмелился позвонить мне. Я не обратила на него внимания. Ни за что на свете я не стала бы с ним разговаривать. Не после того, что он сделал. Если он думал, что все кончено, если он думал, что победил, значит, у него была другая мысль.
Глава 4
Маттео
Я был готов к тому, что этот гребаный день закончился. Сначала похороны отца, а теперь долгие часы споров с Кавальяро и Скудери о том, как удержать русских на расстоянии и показать им, кто здесь главный. Не то чтобы мне нужно было время, чтобы горевать. Мы с Лукой очень давно не питали друг к другу никаких чувств, кроме презрения и ненависти к отцу, но я не был поклонником похорон и всего, что с ними связано. Особенно видеть, как моя мачеха плачет, ее фальшивые слезы действовали мне на нервы. Неужели она думает, что кто-то поверит, будто она скучает по своему мужу-садисту? Она, наверное, плюнула бы на его труп, когда никто не видел. Это то, что я хотел сделать.
Единственной хорошей вещью во всем этом испытании была Джианна, которая должна была присутствовать на похоронах со своей семьей. Она игнорировала мои звонки с тех пор, как узнала о нашем браке неделю назад, но она не могла избегать меня вечно. Я с нетерпением ждал нашей первой личной встречи. Мне нравилось, когда она злилась.
После собрания я направлялся к своему мотоциклу, когда услышал за спиной шаги. Я обернулся и увидел, чтоЛука бежит ко мне, прижав трубку к уху, с грозным выражением лица.
Прежде чем я успел спросить, что у него в заднице, он опустил трубку и сказал.
— Звонил Чезаре. Русские атакуют особняк. Ромеро пытается увести всех в безопасное место, но нападающих слишком много.
— Где Джианна и Ария?
— Понятия не имею. Придется лететь на вертолете.
Я последовал за Лукой к его машине. Он нажал на газ, как только мы сели. Мы не должны были отпускать Арию и Джианну в Хэмптон без нас. Мы думали, там им будет безопаснее. Мы думали, что наши враги нападут в городе, где собралось так много людей из нашего отряда, чтобы почтить