– Где нашли? На вокзале? – Зинаида Михайловна оторвалась от истории болезни, подняла взгляд на Олю. Свеженькая такая… приятно посмотреть! Как цветок! На Востоке говорят, что надо окружать себя красивыми вещами. Тогда и ты станешь красивее. И Зинаида Михайловна еще бы добавила – и молодыми. Говорят, что Мао Цзэдуна обкладывают в постели молоденькими девочками тринадцати-четырнадцати лет, чтобы его холодеющее старческое тело впитывало молодость и здоровье, перенимало их от этих девчонок. Конечно, мистика. Конечно, антинаучно. Но… китайцы так просто ничего не делают. Китайская медицина до сих пор тайна за семью печатями, и, похоже, европейцам до их тысячелетней мудрости, как от Пекина до Берлина раком.
В любом случае пусть вокруг будет все красивое – вещи, люди. Тогда и настроение повышается! А хорошее настроение – это залог успеха. Брехня, конечно, и дурацкий пафос, но пусть будет так.
– Нет! Представляете, он по Усть-Курдюмской трассе ночью бродил! Голый! Совсем голый! Как младенец! – Оленька хихикнула, и щеки ее порозовели.
Заведующий отделением блеснул золотыми очками и с плотоядным интересом воззрился на девчонку. «А вот хрен тебе, Мишенька, – усмехнулась Зинаида Михайловна, – ученичок ты мой бывший! Женат ты! И женушка твоя ежели прознает о шашнях с молодой ординаторшей – она твой отросток тебе на шею намотает и завяжет! До кончины твоей безвременной. Или я их семейку не знаю! Те еще люди! А ты – знал, куда и зачем шел, зачем женился на страхолюдине, папа которой… в общем, облизывайся и дрочи! А о чем-то серьезном и не думай. И место потеряешь, и здоровье. Честно сказать, место не такое уж и хлебное – зря, что ли, я тебе его уступила? Хлопот много, беготни много, а толку мало. Уж лучше я простым врачом побуду, мне хватает».
– Через полчаса заведи его ко мне, – приказала Зинаида Михайловна, которая, несмотря на добровольный отказ от места завотделением, фактически заведующей отделением и оставалась. Михаил Петрович только подписывал бумаги да делал умное лицо. Что Зинаиде было и нужно. Ответственности никакой (кроме личной), а прав не убыло. Фактически она рулила этим отделением как хотела, и это все знали. Авторитет – он никуда не делся!
Когда Оленька завела в кабинет потенциально больного, Зинаида Михайловна нарочито не подняла головы и не предложила сесть. Во-первых, пусть знает свое место! Здесь главная – она!
Во-вторых, пусть обвыкнется, постоит, поскучает, тогда реакции будут более явными, естественными. Сейчас он готов к разговору, небось уже продумал – как будет отвечать. Надо, чтобы он был в легкой растерянности – вот пришел, а никому и не нужен! Непонятно! И тревожно.
Когда подняла голову и посмотрела – сердце вдруг засбоило, трепыхнулось, как у птички при виде кошки. Мужчина стоял и смотрел вокруг с легким удивлением и явным весельем. Ему было плевать, что с ним будет, он был спокоен, хотя и слегка возбужден. Оно и понятно – не каждый день попадаешь в психиатрическую лечебницу! В психушку, если проще!
Он был большим. Не таким уж огромным, как цирковой силач, но большим, и скорее походил на былинного богатыря с картины, а не на жалкого психбольного, потерявшего память и не понимающего, где находится. Зеленые кошачьи глаза смотрели весело и даже с издевкой: мол, вы меня увидели, и дальше что?
«Симулянт, точно! – мгновенно решила Зинаида Михайловна. – Это симулянт! Память у него никуда не делась, но он что-то скрывает. Что именно?»
Приказала раздеться. Он спокойно скинул одежду, не стесняясь и не особо заморачиваясь тем, что в кабинете сидела молодая девушка, усиленно делающая вид, что занята бумагами. Но Зинаида Михайловна видела, как та косится на голого мужчину, изображая из себя испуганную кобылку. А посмотреть было на что – мускулистый атлет, тело которого резко контрастировало с седеющей бородой. Тело принадлежало мужчине лет тридцати – тридцати пяти, максимум сорокалетнему. Борода и все к ней прилагающееся старили его.
Глаза. Вот почему казалось, что он старше своего возраста. Умные, с прищуром, они будто рентгеном пронизывали Зинаиду Михайловну до самых пяток. И видели ее такой, какая она есть, – одинокая, давно без мужчины, в своем одиночестве занимающаяся самоудовлетворением в пустой, гулкой квартире.
И правда, почему она махнула на себя рукой? Почему не нашла себе мужчину, к которому можно прижаться темными октябрьскими ночами, когда за окном завывает ледяной ветер, срывая уцелевшие листья с мокрых деревьев, а ты задыхаешься от сладкой страсти, чувствуя в себе горячую плоть!
Дура она, точно – дура! А мужчина смотрит, мужчина смеется над ней!
Сама до конца не понимая, зачем это делает, вдруг грубо, будто желая причинить боль, схватила мужчину за гениталии и стала мять, зажав их тисками сильных пальцев. Мужчина охнул, а Зинаида Михайловна, едва не кусая губы от непонятного возбуждения и злости, тут же усилила напряжение момента, пригласив Оленьку посмотреть на мужское достоинство больного. Нет, не больного – симулянта!
Потом она думала, зачем это сделала. Уж точно не для того, чтобы посмотреть, какого размера его член в возбужденном состоянии (он даже не смутился! Он возбудился, черт побери!). И пришла к выводу, что сказала Оленьке правду, – надо было вывести этого человека из равновесия, чтобы посмотреть на его реакцию. И в тот момент точно убедилась – никакой он не больной, памяти не терял. И контролирует себя лучше многих, лучше очень многих. Оленьке, правда, этого не сказала. Или сказала? Уже не помнит…
И какой вывод? А выводы один страннее другого. Откуда у мужчины военные ранения? Уж она-то точно знает, что это военные ранения! Ее не обманешь! Всю войну в медсанбате! Шпион?! Не может быть! В ее провинциальном Саратове – шпион?! Чего ему тут разведывать?! Впрочем, есть чего. Например – ракеты в Татищеве. Военные заводы опять же. Тут, между прочим, делают гироскопы к ракетам! И самолеты вертикального взлета клепают! И много чего еще!
Ну а потом все закружилось… Напала на него, «прижала к стенке» – «колись»! Кто такой, шпионская морда?! А «шпионская морда» взял да и раскололся. И лучше бы он не кололся. Лучше бы не знать. Жила бы себе да жила – тихо, спокойно. Психиатры, и вообще врачи (хорошие врачи) при любой власти будут нужны – коммунистам и капиталистам. Какая разница – кому? Все болеют, всем нужна помощь.
Только потом поняла, во что вляпалась. Вначале – недоверие. Врет, фантаст! Напридумывал! Кстати, это
