Больше они ни о чем особенно в эту ночь и не говорили. Объятия, стоны, всхлипы и поцелуи говорили больше, чем это можно было сказать словами.
Когда Зинаида проснулась, Михаила рядом не было. На подушке остался лишь отпечаток его головы, пахнущий одеколоном «Шипр» (он протирал им щеки после бритья). Зина перекатилась к этому отпечатку, привстала на локте, наклонилась и вдохнула запах «Шипра», запах мужчины. Потом села, потянулась – сладко, с зевком, и… снова упала на постель, вспомнив, что сегодня суббота и никуда идти не надо. Выходной! Можно валяться, и… не просто валяться. Ну почему бы и нет?
Ее не беспокоили угрызения совести. А какого черта они будут ее беспокоить? Она что, украла мужика у этой девчонки? Он и в самом деле не сотрется, а Миша Оле ничего не скажет – если не дурак, конечно. Но Зина уже убедилась, и не раз, – не дурак. Потому – пусть пару раз в неделю ходит к своей Оленьке, а пока живет у Зинаиды, будет… в общем, все нормально будет. Только бы удержать его подле себя как можно дольше. А то ведь сбежит к своей подружке. Ведь он вообще-то и у нее запросто может жить!
А как удержать? Во-первых, создать ему максимально комфортные условия. Вкусную еду готовить, пироги, например, – он как-то говорил про вкусные бабушкины пироги. Вот и наделать этих самых пирогов! И блинов с дырочками – толстых, какие его бабушка делала. Колбасы сырокопченой купить – пусть она для него и не диковина, в его светлом будущем, но здесь-то она совсем другая! Настоящая! А не такая, как он рассказывал: купишь – есть невозможно!
Одежду ему хорошую достать – модную, нарядную. Джинсы купить. Он говорит, джинсами у них там все завалено, это совсем не дефицит. Впрочем, у них там ничего не дефицит – лишь бы деньги были. Хм… вообще-то, как и здесь. Или на рынке можно купить, или по блату, по настоящей цене.
Что еще? Машину! Вот! Машину ему! «Волгу»! И пусть ездит! Пока с ней живет… А она «Жигули» купит. Деньги есть! Девяносто тысяч на сберкнижках! На пяти книжках. И пятнадцать – дома, на всякий случай. Вдруг срочно понадобятся – ну не в сберкассу же бежать, снимать.
А еще – драгоценности имеются, сколько они стоят – неизвестно, но точно много. Очень много! Костя говорил, что миллионы! Врал, наверное. Но даже если сотни тысяч – все равно хватит до конца жизни. Безбедной жизни!
Провела ладонями по груди, с удовольствием ощущая упругость плоти. Соски тут же напряглись, съежились, как под поцелуями. Ночными поцелуями… ох, как было хорошо!
А может, позвать? Нет, ну а что такого? Почему нельзя пригласить любовника в постель?
Нет, будет еще время. Слишком напрягать мужчину тоже не стоит. Решит, что Зина нимфоманка, повернутая на сексе. Как та девица, что на прошлой неделе поступила в женское отделение. Чуть завотделением не изнасиловала, вцепилась в ширинку! Несчастная девица… все время хотеть и не получать удовлетворения! Тут спятишь, пожалуй. Нимфоманки несчастные существа – они хотят, но получить оргазма не могут. Такое вот… психическое расстройство.
Не зря ее родня сдала – говорили, ложится под первого встречного. Дошло до того, что идет на остановку, хватает какого-нибудь парня и тащит домой. Или в кусты. Между прочим – замужняя. Мужа замучила – «хочу! хочу!». Только успокоительные и спасают. Надо будет попробовать с ней гипнопогружение, внушать ей этику и мораль. Иногда помогает. Хотя дело тут совсем не в этике – нимфомания нередко результат каких-то патологических изменений в мозговом веществе. Может, у нее опухоль? Ничего, исследование крови покажет. И рентген.
Все-таки поднялась с постели, натянула трусики, улыбаясь тому, как сладко ноет у нее в паху. Вот это она потрудилась сегодня ночью! Или это Миша потрудился? Впрочем, оба старались. И правду сказала Оля – Миша сто очков вперед даст любому из мужиков. Конечно, может, Зине такие хлюпики встречались – вставил, дернулся пару раз и отвалился – спать. Хотя… были и «долгоиграющие», но все равно не такие искусные и точно не заботящиеся об ее удовлетворении. Умеют там, в будущем, справляться с женщинами! Вот что сексуальное просвещение делает!
А может, это просто любовь? Когда любовь – все острее, слаще и желанней… и скорее всего именно так.
Натянула майку и так, в трусах и майке, пошла в зал. Миша возился на кухне, оттуда слышалось шипение разогретого масла и приглушенный расстоянием мат. Ухмыльнулась – небось маслом брызнуло! Тут любой заматерится! Сама-то Зинаида несколько лет отучалась вставлять в критические минуты целые фонтаны мата. На войне привыкла, там без мата даже и не поймут.
Когда вышла замуж, училась пользоваться столовыми приборами, училась различать, какое вино к мясу, какое к рыбе, хотя до сих пор не понимает, какая разница и в чем тут суть. Один черт – прокисший виноградный сок, белый он или красный. Все эти разговоры о букете вина суть обман и чепуха. Придумки псевдоэстетов! Но если хочешь соответствовать своему социальному уровню – будь добра, умей себя вести.
И муж этого требовал. Мол, у солидных людей бываем, веди себя прилично! А какие они солидные, черт бы их побрал? Секретари райкома, что ли?! «Из грязи да в князи»! Давно ли быкам хвосты крутили у себя в деревеньке Львовке! Преподаватели? Господи… да они как нажрутся, так свиньи свиньями!
Однако все равно манерам научилась. Даже эдак аккуратно-демонстративно промакивать губы салфеткой. Не вытирать, а промакивать!
Один раз заметила, как странно посмотрел на нее Михаил, – мол, чего выпендриваешься? Но это уже въелось в кровь. Манеры!
А сам он ест быстро, жадно, как оголодавший зверь, не ест, а заглатывает. Говорит – на войне приучился так есть, чтобы в самый неожиданный момент не прервали, чтобы не остаться голодным. Но, кстати сказать, готовит он и правда очень недурно. Для мужчины, по крайней мере.
Включила телевизор – там шли новости. Какая-то хрень об уборочной, о комбайнерах – черт возьми, совсем нечего посмотреть! Впрочем, Миша говорит, что такая же проблема и в будущем. Шестьсот каналов, а посмотреть-то и нечего. Сериалы тухлые, неинтересные, по глупым сценариям глупых книжек.
