Чувствуя себя в зарослях как дома, колдунья обошла только что сотворенную поляну и шепнула Таальвену, пошевелив пальцами:
— Теперь отпусти меня и встань подальше, чтобы не пугать Исгерд… — Под чутким наблюдением она готовилась вновь столкнуться с давней соперницей. И хотя ей не хотелось снова оказаться во власти фейланских пут, довершила уверенно: — Но если почуешь угрозу, заставь ее уйти…
— Я верну тебя, — пообещал Лютинг, отстраняясь к границе песчаного пятачка до тех пор, пока сливовые побеги не ткнулись в лопатки.
Изольда кивнула, вслед за ненужными перчатками освобождаясь от плаща.
— Тогда приступим.
Глаза принцессы сомкнулись, разум погрузился в пустоту, отгораживаясь от шелеста, стрекота ночных насекомых. Чтобы обнаружить тьер-на-вьёр, требовалось углубиться в омут собственной души, на дне которого обреталась колдунья, не имеющая выхода из добровольной темницы. Но где именно ее искать?
— Исгерд, — шепнула девушка безмолвствующей тишине, присаживаясь на песок. — Я знаю, ты там, не прячься…
Чары вольно струились сквозь плоть, закручиваясь вдоль спины; кожу под ними чуть покалывало, но в целом обманчивое впечатление, будто Изольда — полноправная себе хозяйка, не менялось.
«Вспомни, как очутилась в постели с Хёльмвиндом, и легко от него отделаешься», — сказала себе принцесса. Безумные события той ночи всплывали смутно, но в их подлинности она не сомневалась.
«Пожалуйста, Герда, явись на мой зов. — Изольда снова потянулась в темноту. — Я желаю тебе добра…»
В следующий миг в глазах посерело, стало душно, как перед грозой.
— Добра? — Губы колдуньи гневно скривились. — Что ты именуешь добром, маленькая принцесса, — торжество своих личных надежд, преступную безнаказанность, ниспосланную убийцам?
Осчастливленная успехом, Изольда вскочила.
— Разумеется, нет. Я веду речь об избавлении от боли и одиночества, волею судьбы отравляющего жизни нам обеим…
— Потому беспринципный охотник-истязатель здесь? — Принудив ее обернуться, тьер-на-вьёр язвительно уставилась на фейлана. — Чтобы насильно избавить меня от печали? Мягко же ты стелешь, голубушка, да жестко спать!
— Таальвен пришел по моей просьбе, — принялась оправдываться Изольда. — Он не тронет тебя без надобности.
— Прямо цепной пес — стережет добычу, нападает по команде! — Округу окатило злым хохотом. И терновая ведьма, подчинив чужую телесную оболочку, направилась к Лютингу развязной походкой. — Всмотрись в эти очертания, принцесса, звериной натуры ему не обуздать. Голод так и полыхает в дурной фейланской крови… Поощряя его, ты ставишь под удар нас обеих!
Подобравшись, словно хищница на охоте, она описала вокруг королевича кольцо, вскинула руки, делая вид, словно пытается поразить его.
— Жалеешь, что не принял от меня легкую смерть, Лютинг Мак Тир? Помнишь, давным-давно я предлагала покуситься на жизнь златокудрой малышки-Изольды? Кончина твоя в том случае была бы милосердной…
Таальвен безропотно выдержал чернеющий взгляд, различая под его пеленой знакомую лазурь.
— Все такой же молчун… — Надувшись от показной скуки, тьер-на-вьёр нарочно хлестнула принца волосами по лицу. — С велеречивым Северным ветром много забавнее. — Никак не соображу, отчего девчонка предпочла такому красавцу тебя?
— Оставь его в покое! — вмешалась Изольда, лихорадочно стискивая виски. Но ненависть ведьмы к душелову сложно было сдержать словами.
— Я, признаться, рада, что не убила тебя, королевич, — осклабилась она, отмахиваясь от принцессы, как от назойливой мухи. — Расплата за дерзость в нынешних обстоятельствах куда более изощренная. И ее венец — невозможность отделить жгучую страсть душелова от твоей непутевой любви — усладит последние мои дни. Майся же от бессилия, Лютинг Мак Тир, пусть снедает тебя мешанина чувств, сплавленных в одну цепь. Ни за что ее не разорвать без утраты, а ты ведь больше смерти страшишься терять…
С каменным спокойствием Таальвен следил за злобными ужимками тьер-на-вьёр. Натянутые мышцы болезненно свело, но он по-прежнему не двигался с места, собираясь стоять, покуда Изольда не велит действовать.
К счастью, принцесса вовремя осадила распоясавшуюся ведьму.
— Хватит его задирать! — Мантия из колючек накрыла ее плечи, как ветвистая накидка. — Отвлекись от Тааля, давай потолкуем с глазу на глаз.
— Пусть тогда сгинет с очей! — огрызнулась нахально Исгерд. — Не могу ровно дышать в присутствии душелова, ярость так и клокочет…
— Клянусь, он свяжет нас обеих, если продолжишь упрямиться!
Колдунью под личиной принцессы перекосило.
— Если бы не знала, как все обстоит в действительности, сочла бы, что охота для тебя подобна неестественной утехе.
Пальцы ее скрючились, но ругань в адрес королевича все же поутихла. Взвинченная Изольда не стала ждать новой вспышки раздражения и без намеков вывалила правду:
— Я знаю, что твоя сущность блекнет, Исгерд. Тебя скоро не станет, и час этот все ближе…
— Тоже мне, новость. — С деланой небрежностью ведьма убрала за уши непокорные прядки. — Она истончается из века в век со смертью каждой твоей родственницы. Жаль, что все они сходили с ума так скоро, даруя мне считаные дни… Другое дело — ты.
— Но дальше разрываться на части не выйдет. — Сомнительную похвалу принцесса пропустила мимо ушей. — Ты умираешь!
— Так празднуй победу, счастливица, нежданно-негаданно обретшая мощь терновых чар!
— Они достались мне в довесок к целой веренице неприятностей, — напомнила Изольда, возмущенная беспочвенными обвинениями. — И отнюдь не милостью богов.
Не признававшая собственных упущений колдунья надулась, показывая: лично ее такие тонкости не тревожили бы.
— Ладно, не будем спорить. — Голос, принадлежащий Изольде, смягчился. — Мы забрались в сердце Пустоши не ради раздоров. Я хотела предложить помощь…
— Помощь? — Светлая бровь взлетела вверх. — Чем ты способна мне помочь?
Догадываясь, что следующая фраза вызовет всплеск противоречивых чувств в ее сердце, которым отчасти распоряжалась тьер-на-вьёр, принцесса заявила во всеуслышание:
— Тебе не обязательно исчезать, лишившись колдовства. Можешь остаться… со мной.
От неожиданности тьер-на-вьёр опешила, покосилась на зеленоокого фейлана, ожидая, что тот вот-вот рассмеется. Но улыбка не появлялась, из чего следовал разумный вывод: Изольда не шутит.
— Ты опилась бузинной настойки? — участливо поинтересовалась ведьма. — Или вконец ошалела от охотничьих пут, раз согласна добровольно тесниться ради меня в этом теле?
Но принцесса не растерялась.
