Может, дать ему оплеуху? Наверняка это разбудит верховного.
Но, занеся ладонь для удара, принцесса вдруг остановилась. Бить столь безмятежное совершенное лицо — кощунство.
— Ох…
Так и не прикоснувшись к ветру, она осторожно подобралась к Лютингу. Во сне черты его разгладились и казались не такими суровыми, тонкий шрам белел у виска. Губы сжались, готовые изрекать безжалостные приказы…
«Пожалуй, стоит начать с Таальвена. Он проснется и поможет привести в чувство верховного». — Рассудив так, она замахнулась и влепила мужу хлесткую пощечину.
Сердце зашлось ликующим ужасом.
«Я вовсе не мщу за то, что он собирался увезти меня из дому силой».
— Таальвен! — Раздался новый звонкий шлепок, но принц даже ухом не повел.
Тогда колдунья замахнулась посильнее. На сей раз мрачное удовлетворение сменилось искренним раскаянием.
— Просыпайся! — В отчаянии она затрясла мужа и бессильно уткнулась ему в плечо.
Это подействовало лучше оплеух. Не поднимая век, Лютинг шевельнулся, застонал беззвучным шепотом:
— О, Изольда… За что ты меня так ненавидишь?
— Хватит, — потерянно всхлипнула девушка. — Мне страшно, Тааль. От здешнего леса у меня мурашки…
— Тогда ложись спать. — Ловким движением он опрокинул ее на себя, прижимая к груди.
Колдунья взвилась, как ужаленная.
— Нет!
Но бороться с Лютингом не было надобности — наваждение прошло так же быстро, как возникло: приморский королевич снова спал, свесив голову набок.
— Проклятье! — Терновая колдунья безотрадно опустилась в жухлую траву, стиснула виски. — Как же мне заставить вас очнуться?
Как назло на ум не приходило ни одной идеи. Наверняка всему виной был прожорливый Гладан-Къёль — недаром о нем ходили легенды. Следовало убираться при первом появлении зловещих костей, а теперь осталось положиться на милость судьбы. Ни петь, ни колдовать сейчас принцесса не могла.
А не попробовать ли утащить спутников? Она с надеждой покосилась в сторону ветра. Раз он в прошлом умел летать, то должен весить не слишком много. Стоит рискнуть.
Изольда поднялась и крепко ухватилась за мягкий сапог Хёльмвинда. Рывок — и он на вершок сдвинулся с места. Повозившись еще немного, колдунья с горем пополам дотащила верховного до соседнего дерева и остановилась, отдуваясь.
— Неподъемная ноша!
С Лютингом дела обстояли куда хуже: ей не удалось даже выволочь его из гнезда корней.
«Может, соорудить для них носилки — идти станет легче…» — Изольда огляделась в поисках подходящих прутьев — у дубов на соседней поляне как раз имелась пара разлапистых длинных сучков.
Но стоило ей отойти от Таальвена Валишера на шаг, раздались хруст и шорох. Заросли шиповника заволновались, расступились — на луговину выскользнула невысокая фигурка в нищенской рясе и капюшоне.
В его складках лицо полностью терялось, но принцесса все же почувствовала, с каким изумлением на нее уставились невидимые глаза. А затем тишину нарушил резкий хрипящий голос:
— Тина, кровь и старые кости, а ты почему не спишь?
— Я… мне… — вконец растерялась Изольда.
Невероятным казалось встретить в зачарованных дебрях кого-то еще. Разумно ли обращаться к незнакомцу за помощью?
— Мои спутники внезапно уснули, — решилась поведать девушка.
По тому, как повернулась под капюшоном голова, можно было проследить за взглядом загадочной фигуры: на секунду он замер на белых волосах Хёльмвинда, затем плавно переместился к ножнам у бедра Таальвена.
— Я пыталась привести их в чувство, но… — Колдунья взъерошила кудри.
Тут же глубокий провал накидки жадно впился теменью в ее изрисованные терновником черты.
— Черным-черна от шипов, выколи мне глаз! — надтреснуто скрипнула незнакомка.
В том, что она женщина, сомнений не осталось.
— Прошу прощения? — Изольда неловко попятилась. Новая знакомая нравилась ей все меньше.
— Я говорю: в дебри вы забрели, — поспешно исправилась пришелица. — Края гиблые — не уйдете, так лиха натерпитесь или того хуже… По тропам здесь рыщет смерть!
От замогильного голоса волосы на затылке у принцессы зашевелились, но, смерив страх, она вежливо ответила:
— Мы с радостью покинем Гладан-Къёль, как только я разбужу своих провожатых…
— Нет, — зашаталась на месте темная тень, — ждать нельзя! Если не убежать сейчас, костей не соберешь.
Она ткнула в белеющие в лунном мареве связки и тихонько взвыла — то ли от трепета, то ли от нетерпения.
— Я живу тут много лет и знаю, о чем толкую!
Беспомощно оглядевшись, принцесса коснулась металлических заклепок на куртке Лютинга.
— Я вновь попробую их растормошить…
— Нет, — Пришелица вжала голову в сутулые плечи. — Слишком долго — они грядут!
— Они? — Перед глазами у терновой колдуньи заплясали черные круги.
— Те, кто насылает колдовской сон. Когда луны вступают в полную силу, они творят свои пакостные чары, а затем шарят по лесам в поисках свежатины — беспощадные, обезумевшие от голода!
— Как же быть? — Изольда покачнулась, едва сдерживаясь, чтобы не начать судорожно оглядываться.
— Идем со мной — я дам тебе зелье, прогоняющее морок. Только оно развеет проклятую дрему.
Заслышав о том, что придется бросить своих спутников, принцесса остервенело замотала головой:
— Я не оставлю их — беззащитных, безоружных!
Если хочешь спасти чужие жизни, поторопись! — От возбуждения фигура подскочила на месте. — Вот-вот явятся глодальщицы, и от них не защитят никакие травы.
Глодалыцицы? Терновая колдунья ухватилась за ветку, чтобы не упасть. Слабость накатывала на нее жаркими волнами. А вдруг тень в балахоне говорит правду и хищные прожорливые чудовища уже подбираются к луговине? Сумеет ли принцесса совладать с мечом Лютинга, если придется им воспользоваться?
Убегая от жутких картин в разыгравшемся воображении, Изольда шагнула к незнакомке.
— Далеко ли до твоего дома?
— С десяток саженей. — Длинные рукава услужливо замельтешили. — Всего несколько минут напрямик через Алую лощину. — Ты успеешь вернуться со снадобьем, но нужно спешить!
— А эти… глодалыцицы… — Изольда нервно вздрогнула, — точно не доберутся сюда раньше?
Голос, ставший секунду назад заискивающим, вновь сердито зашипел:
— Кровь и кости, девочка! Чудовища крадутся с запада, обходя лес
