взглянуть на силы атакующих. Еще одно ядро ударило в стену; пули, как смертоносные пчелы, пролетали над ним, а он стоял неподвижно, пока не рассмотрел все, что ему было нужно. Низко наклонившись, он начал выкрикивать приказы своим людям.
Язон вышел вслед за людьми, несшими порох, и обнаружил, что в крепости остался только вождь.
– В эту дверь, – приказал Темучин, указывая на выход к речному берегу. – Там никто не будет виден, там стоят все наши мороны. Те, что с порохом, садятся верхом и по моему приказу скачут к деревьям. Остальные должны задержать солдат и присоединятся позже.
– Сколько человек атакует нас? – Спросил Язон, когда переносчики пороха вышли.
– Много. Две полные руки, может больше. Иди с носильщиками пороха, нападающие близко.
Так оно и было. Пули ударяли в стены и узкие окна. Крики нападающих уже раздавались поблизости.
Счет людей, думал Язон, с трудом взбираясь на своего морона, оказавшегося снаружи у выхода. Все пальцы человека – составляют руку. Полная рука означает сотню. А в их отряде осталось всего лишь двадцать три человека, если больше никто не убит при захвате крепости. Десять человек несут порох. Язон притих, как специалист – остается тринадцать. Тринадцать против нескольких сотен! Настоящее варварство, такое неравенство сил. События разворачивались быстро. Язон едва успел сесть в седло, как кочевники с порохом понеслись к лесу. Он последовал за ними. Они миновали заднюю стену здания одновременно с появлением первых атакующих. Оставшиеся тринадцать всадников с воинственными криками обрушились на пеших солдат, которые закричали от боли и страха. Язон бросил взгляд через плечо и увидел брошенные пушки, разбегавшихся в разные стороны солдат; мороны и их кровожадные хозяева сеяли смерть среди солдат. Перед Язоном оказались деревья, и ему пришлось отвлечься, чтобы избежать хлещущих по нему ветвей. Они ждали под прикрытием деревьев. Скоро послышался топот моронов, и, раздвигая подлесок, появилось семь моронов. С каждой стычкой число кочевников уменьшалось.
– Вперед, – приказал Темучин. – Двигайтесь тем же путем, что и сюда. Мы остаемся здесь и задержим тех, кто попытается нас преследовать.
Когда Язон с переносчиками пороха двинулся, оставшиеся спешились и укрылись в высокой траве.
Язону было тяжело в пути. Он не осмелился захватить с собой аптечку. Не успел он и перевязать свои раны жесткой, похожей на картон замшей, не смог он сделать этого и в пути, сидя на горбатой, качающейся спине морона. Прежде чем они достигли разграбленной фермы, остальные всадники во главе с Темучином присоединились к ним, и весь отряд двигался в томительной тишине. Язон безнадежно потерял туманную, закрытую деревьями тропу: все дороги казались ему одинаковыми. Но у кочевников привычка ориентироваться на местности была развита гораздо лучше, и они безошибочно разыскивали путь. Их мороны спотыкались и двигались только благодаря непрерывному применению шпор. Кровь стекала по их бокам и исчезала в густом меху.
Когда они достигли реки, Темучин знаком приказал остановиться.
– Спешиться! – Приказал он. – Возьмите из сумок только самое необходимое. Мы оставим животных здесь. Двигайтесь по одному под прикрытием этого высокого берега.
И он быстро пошел вперед, ведя своего морона. Язон был как в тумане от усталости и боли и не понял для чего это нужно. Когда он, наконец, довел своего морона, то с удивлением увидел на берегу группу людей и ни одного животного.
– Взял все необходимое? – Спросил Темучин, беря у него узду и подводя морона Язона к самому берегу. Язон кивнул и вождь взмахнул ножом и перерезал горло животного, почти отрубив голову. Он отклонился от хлынувшей крови, подставил ногу под падающее животное и столкнул его в воду. Течение быстро скрыло морона. – Машина не сможет поднять моронов на обрыв, – сказал Темучин. – А оставлять их тела у места спуска нельзя, иначе об этом узнают и будут охранять это место. Мы пойдем пешком. – Он взглянул на раненую ногу Язона. – Ты сможешь идти?
– Конечно, – ответил Язон. – Никогда я не чувствовал себя лучше. Небольшая прогулка после нескольких бессонных ночей и тысячекилометрового рейда – это все, о чем я сейчас мечтаю. Идем! – Он двинулся вперед, как можно прямее, стараясь не хромать. – Мы доставим порох, и я покажу тебе, как его использовать, – напомнил он на всякий случай.
Это не было приятной прогулкой, они не останавливались, но постоянно сменялись друг с другом, неся порох. Язон и еще трое ходячих раненных были избавлены от этой ноши. Подниматься по склону, по мокрой и скользкой траве было тяжело. Нога у Язона страшно болела, и при каждом шаге у него из раны вытекала струйка крови и бежала в сапог. Он упал, а путь был бесконечным. Все прошли мимо него и вскоре скрылись из виду. Он стер пот и дождь с глаз, поднялся, и покачиваясь двинулся вперед. На вершине холма появился Темучин, взглянул на него, ощупывая рукоять меча, и Язон увеличил скорость. Если он упадет, то присоединится к моронам.
Много времени спустя, ничего не видя, он наткнулся на группу людей, сидевших на траве и прижимавшихся спинами к знакомому обрыву.
– Темучин поднимается, – сказал Аханк. – Ты будешь вторым. Каждый из первых десяти поднявшихся возьмет с собой ствол пороха.
– Отличная мысль, – ответил Язон, падая на мокрую траву. Прошло немало времени, прежде чем он смог сесть с порохом к грубой кожаной упряжи. Вскоре спустилась веревка и Язон позволил привязать себя. На этот раз возможность падения ничуть не беспокоила его. Он положил голову на ствол и уснул, как только начался подъем, и не проснулся даже тогда, когда его голова появилась над обрывом… Здесь ждали свежие мороны, ему позволили возвращаться в лагерь одному, без пороха. Он предоставил животному идти медленным шагом, но когда подъехал к своему камачу, почувствовал, что не может слезть на землю.
– Мета, – прохрипел он, – помоги раненому ветерану… – Он покачнулся, когда она высунула голову из камача, и начал падать. Она успела подхватить его на руки и внесла в шатер. Это было чудесное ощущение.
– Тебе нужно что-то съесть, довольно пить, – строго сказала Мета.
– Ерунда, – сказал он, отпивая из железной чашки и облизывая губы. – Я потерял много крови. Это указала аптечка после осмотра и сделала укол железа. Я слишком слаб для еды.
– Шкалы аптечки указывают также, что ты нуждаешься в переливании крови.
– Немного сложно организовать это здесь. Я буду пить много воды и есть каждый вечер козью печенку.
– Откройте! – Крикнул кто-то, нажимая на входной клапан. – Я говорю голосом Темучина.
Мета сунула аптечку под шкуру и пошла к выходу. Гриф, раздувая огонь в костре, подобрал копье и взвесил его в руке. Воин просунул голову в отверстие. – Ты должен немедленно явиться к Темучину.
– Скажи ему, что я скоро буду.
Воин попытался спорить, но Мета сжала его нос и вытолкнула наружу. Она вновь завязала клапан.
– Ты не можешь идти, – сказала она.
– У меня нет выбора. Мы зашьем раны вручную кишками, так безопасней, а антибиотики различить невозможно. Железо уже проникло в мой костный мозг. – Я вовсе не это имела в виду, – гневно сказала Мета.
– Я знаю, что ты имела в виду, но к сожалению, мы ничего не сможем сделать. – Он прижал аптечку и повернул шкалу. – Обезболивающий укол действует, и я могу идти. Я потеряю годы жизни из-за этих стимуляторов и наркотиков, но надеюсь, что кое-кто это оценит.
Когда он встал, Мета схватила его в объятия. – Нет, ты не можешь, – сказала она. Он смягчил столкновение, взяв ее лицо в руки и поцеловав. Гриф презрительно фыркнул и отвернулся. Ее руки ослабли.
– Язон, – сказала она. – Мне это не нравится. Я ничем не могу помочь.
– Можешь, но не в данный момент. Продержитесь еще немного, я иду показывать Темучину, как делать большой взрыв, после этого мы вернемся на корабль. Я скажу Темучину, что отправляюсь за племенем пиррян, и это будет правдой. Колеса вращаются, планы меняются и скоро новый день взойдет над Счастьем. – Под действием лекарства, у него в голове прояснилось, настроение улучшилось и он верил в каждое свое слово. Мета, проведшая много времени у костра из навоза в этом морозном лагере, не разделяла его энтузиазма. Но она отпустила его – долг превыше всего – это каждый пиррянин усваивает с младенческих лет.
