— А управлять новым государством будут фермеры и охотники, — попробовал пошутить Костюшко.
— Точно. Теперь подумай, если начнётся война, то разве тебе не найдётся среди этих охотников достойное место?
Цельтнер сделал несколько больших глотков из своей кружки и продолжил:
— Своих солдат не хватает, как и денег... Сам понимаешь, какая у них может быть армия? — с насмешкой добавил гвардеец.
— Так ты предлагаешь мне отправиться в Америку? — уже вполне серьёзно спросил Костюшко.
— Советую. Кроме этого, я предлагаю там встретиться с одним умным человеком. Он был проездом в Париже несколько лет назад, но успел здесь за короткое время создать себе авторитет. Интереснейшая личность, скажу я тебе, — рассказывал Цельтнер своему другу.
— И как зовут эту «личность»?
— Бенджамин Франклин.
— И где я смогу с ним там встретиться? — усмехнулся Костюшко, понимая глупость своего вопроса и сложность своего положения.
— А это уж как тебе повезёт. А если повезёт, то тогда не волнуйся. Этот американец хоть и светский лев, но прост в общении, — с азартом игрока продолжал объяснять Цельтнер свой план. — В Париже он успел блеснуть в высшем обществе, посетить театр, посидеть за карточным столом, пообщаться с дамами.
Цельтнер поднял указательный палец вверх, намекая, что сейчас он приступит к самому главному.
— У меня есть очень хорошие связи в том обществе, где бывал этот джентльмен.
— И как зовут эту «связь»? — улыбаясь, спросил Костюшко.
— Мадам Анна-Катрин, вдова философа Клода Андриана Гельвеция. Я тебя с ней познакомлю. Удивительная женщина: красива, как Афродита, умна, не капризна, понимает всё с полуслова.
— Она мне даст рекомендательное письмо к этому американцу?
— Вряд ли. Но если тебе повезёт и ты с ним встретишься, то, я думаю, ты произведёшь на него впечатление. Заодно можешь обмолвиться, что лично знаком с мадам.
Цельтнер недвусмысленно снова поднял указательный палец вверх.
— Что ты можешь ещё про него рассказать? — как разведчик, начал выуживать нужные сведения у товарища Костюшко.
Цельтнер задумался на несколько секунд.
— Остроумен, умён, всеобщий любимец любого общества, республиканец, в Париже посещал масонскую ложу «Девять сестёр», какой-то учёный, — коротко изложил он основное и замолчал, раздумывая, что ещё может добавить к сказанному.
Костюшко задумался. Его товарищ предложил ему покинуть Париж и стать наёмником в далёкой Америке. «Ну и пусть. Может, это лучшее, что я могу себе позволить в моём положении, — подумал он. — Начну всё с начала, а там будет видно. Может быть, повезёт встретиться и с этим (как его там зовут) Бенджамином Франклином».
Пока Костюшко сидел в раздумье, Цельтнер с сочувствием смотрел на него и допивал своё вино.
«Жаль, конечно, с ним расставаться, — подумал он. — Но в его ситуации лучше начать свою военную карьеру с простого солдата, чем в какой-нибудь европейской армии офицером, где любой младший чин сможет попрекнуть его изменой своей родине. А ведь Тадеуш спуску никому не даст и ещё до первого сражения может пасть от удара клинка более опытного дуэлянта».
Уже через несколько дней бывший капитан без проблем прошёл отбор в волонтёры, и имя Тадеуша Бонавентура Костюшко стояло в списке солдат батальона маркиза де Лафайета. В самое ближайшее время они должны были отплыть в Америку с благородной, как казалось Костюшко, миссией. Так как республиканские идеи Руссо и Монтескьё по-прежнему были ему близки, то он с волнением ожидал того момента, когда корабль унесёт его к берегам Нового Света. Волонтёру Тадеушу Костюшко уже не терпелось принять активное участие в защите нового государства, которое обнародовало и приняло такой документ, как Декларация независимости, с содержанием которого он был полностью согласен.
Когда же вопрос о времени отплытия был окончательно определён, перед Костюшко встал вопрос, как ему поступить с Томашем. За время их совместных путешествий он привык, что слуга был рядом, и ему было бы жаль расстаться с ним.
— Томаш, у тебя есть выбор: вернуться на родину или плыть со мной в Америку, — обратился Костюшко к парню. — Неволить не буду. Поступай, как знаешь.
— А я и сам собирался просить вас взять меня с собой на войну, — с готовностью ответил Томаш. — Что мне делать в Сехновичах? Никому я там не нужен. Да и здесь я чужак, — как-то грустно признался он.
— Ты пойми, там идёт война и тебя могут убить.
Томаш как-то грустно посмотрел на хозяина, потом улыбнулся и обречённо махнул рукой.
— Семи смертям не бывать, а одной не миновать, — подвёл он черту под своим окончательным решением.
Уже через неделю Костюшко вместе с Томашем стояли на палубе корабля, отплывающего из Марселя на американский континент. Вместе с другими добровольцами они смотрели на удаляющийся берег Франции, а Тадеуш вспоминал бурные события последнего года и только предполагал, что его ожидает в Америке не менее бурное будущее.
Часть вторая
ЗДРАВСТВУЙ, АМЕРИКА!
I
рогуливаясь по палубе, Костюшко наблюдал за морем, чайками, членами команды, которые занимались каждый своим делом. Он наслаждался морским видом и свежим воздухом, рисуя в воображении своё будущее. Капитан корабля на мостике о чём-то разговаривал с боцманом, отдавая ему какие-то приказания, и тот утвердительно кивал головой. У боцмана была кучерявая борода. Тут внимание Тадеуша привлёк ещё один человек: на палубу из каюты вышел офицер лет тридцати пяти в форме прусской армии, высокого роста с лихо закрученными кверху небольшими усами. Он подошёл к капитану, и уже втроём они стали живо обсуждать какой-то вопрос, не обращая внимания на шатающихся по палубе волонтёров.
Капитан взмахом руки отправил от себя боцмана, и уже через пару минут матросы установили бак с едой, к которому потянулись проголодавшиеся искатели приключений. Костюшко тоже получил свою порцию немудрёного обеда и устроился удобнее, чтобы подкрепиться.
— Интересная, однако, у нас собралась компания, — внезапно услышал он рядом с собой голос человека, который обращался, по-видимому, к нему на французском языке, но с ярко выраженным акцентом.
Обернувшись на
