Занятия с ними становились все интересней. От теоретических знаний и медитаций мы перешли к практическим. Благодаря их науке, я могла теперь гасить в себе часть энергии, не выпуская ее на волю. Оказалось это не так уж и сложно. Но долгое время я подбирала верный для себя мыслеобраз.
Медитируя, я представляла себя в долине Безмолвия. Вокруг меня расстилались серебристые поля снегов. Весь избыток энергии, состоявший в основном из отрицательных эмоций человека, которого я лечу, направляла в снег, растапливая его. Так учили меня Наставники. И, были не правы. Они мастерски владели всеми методиками управления водой и всеми её состояниями: снегом, паром, льдом. Внутри же меня жил огонь и, с каждым днем, он разгорался все ярче. Поэтому, однажды, я представила, что разжигаю костер посреди снегов Безмолвия, а топливом для этого самого костра, как раз и являются поленья из негативных эмоций. Огонь разгорался быстро, поглощая всю эту гадость, сжигая до тла, развевая легким горьковатым дымком послевкусья по ветру. Глядя на огонь мое внутреннее Я успокаивалось. Обретало такой необходимое равновесие между духом и телом.
По началу было очень трудно дозировать поленья. Подкинешь мало, огонь не разгорится, много, взовьется до небес и станет неуправляемым. Для этого я освоила, под бдительным оком Наставников, дыхательную гимнастику. Она же очень помогала быстрее достичь медитативного состояния.
Дальше — больше. Понимая, что выброс негатива происходит порой внезапно и просто не бывает времени войти в поле медитации, я стала пытаться выводить собственный огонь из тела наяву. Ведь ничто не мешало мне просто сжечь все плохое, вместо того чтобы заземлять или испарять.
Сначала это были хилые искорки, но постепенно я научилась разжигать пламя в собственных ладонях. Он не приносил мне никакого физического вреда. Понимая, что я пока нестабильна, Наставники ограждали меня от всяческих потрясений и перепадов настроения и тем паче, контактов с больными людьми. Даже во время наших вечерних посиделок я, порой, ловила на себе изучающие взгляды Кси, которые, скорее всего были на дежурстве под прикрытием, что вовсе не мешало нам вместе дурачиться и веселиться.
О моем же общении с принцессой никто не знал.
Глава 11 АУДИЕНЦИЯ
Время шло. И во мне все созрело для решительного разговора с Беркутом. Раз Магомет не идет к горе, Значит пансионерка Алина потопает сама. Как истинно правильная воспитанница, я записалась на прием.
— Вот бюрократ фигов, — шептало уязвленное самолюбие, — Но он ведь занят государственными делами, да еще и возится с проблемной девчонкой, — отвечал разум.
А ручки тоже не дремали, перебирая гардероб, а душа пела, что скоро его увижу. И ничего душе не мог возразить даже разум. Глупая влюбленная дура!
В назначенный срок, решительно настроенная, я стаяла у дверей кабинета, незаметно вытирая об юбку, вдруг вспотевшие ладошки.
— Не съест же он меня, в конце то концов. Я ни в чем, на этот раз, не провинилась.,- подбодрила себя и толкнула массивную дверь.
КсиЛорд, как и в прошлый раз, сидел за столом и что-то внимательно читал. При моем появлении, он поднял глаза и выжидающе уставился на меня. А я, вздохнув, решительно перешла в нападение:
— Скажите, уважаемый Лорд Вернер, как здоровье нашего Снежного Лорда?
Удивление, отразившееся на лице Кси, придало мне уверенности.
— Вы хотите поговорить со мной о здоровье моего брата?
— Да, то есть нет! А у меня собственно несколько вопросов и это один из первых.
— Мой брат еще слаб, но его здоровье поправляется и скоро он займет свое место во главе Безмолвия.
— Это очень хорошо, — с удовлетворением ответила я и, видя как хмурится Лорд, продолжила, — а в его отсутствие бразды правления ложатся на Ваши плечи?
— Да, — коротко ответил Кси, уже явно не зная, чего от меня ожидать.
— Тогда кто сейчас является опекуном маленькой принцессы?
— Тоже я, — Лорд встал, обошел письменный стол и подошел ко мне, побуждая компенсировать свой и без того маленький рост, задиранием головы. Разговаривать в таком положении крайне неудобно, знаете ли. И заставляет собеседника нервничать. Ага, не на ту напал, живя бок о бок с моим папочкой и не таким психологическим маневрам научишься. Уперевшись взглядом прямо перед собой, прямо в маячившую на уровне глаз широкую мужскую грудину, выставила вперед указательный палец и снова ринулась в наступление, с упорством танка.
— Так почему же Вы, уважаемый Лорд, так беспечно отнеслись к возложенной на Вас миссии по опеке над ребенком?
— У принцессы целый штат нянек и гувернеров, лучшие игрушки, что еще по Вашему ей надо?
Продолжая наседать на Лорда я приперла его к столу.
— А то, что девочке, как и любому ребенку нужны любовь, ласка и участие, Вы не задумывались? Что девочка страдает от потери матери, а рядом нет никого, кто бы помог ей разделить с ней это горе?
— Как это никого, с ней постоянно находятся няньки, для этого их и наняли.
— Няньки?! Ваши няньки знают, что она боится темноты и все равно оставляют ее на ночь одну! Думали, что ребенку ее возраста нужны прогулки на свежем воздухе, подвижные игры и друзья?
— Ну, судя по тому, как Вы тут рьяно тычете в меня своим пальчиком, ее уже есть кому поддержать и успокоить, — рассердился Вернер, — Теперь Вы влезли еще и в это дело. И как всегда, без разрешения!
— Так дайте мне его!
Мой палец, наконец, уткнулся таки в грудь Кси, где-то в районе сердца. А затем и вся ладонь уютно переместилась туда, где и была задержана ладонью молва. С минуту мы стояли не шевелясь и я просто слушала как сильно бьётся сердце мужчины. Затем он простонал, приподнял мою голову свободной рукой и впился в мои губы обжигающим поцелуем. Я почувствовала, как сильные руки подхватили меня и посадили на стол, крепко прижав к себе. Меня укутал запах любимого, аромат лесного мха после дождя, лишая способности к сопротивлению. Да я и не хотела сопротивляться. Это так правильно находиться в его объятьях. Запустила руку в густые волосы Беркута и вновь услышала протяжный стон.
Мужчина, тяжело дыша прервал поцелуй и не снимая меня со стола прошептал мне в волосы:
— Это все вопросы или есть еще другие?
Боясь взглянуть в его глаза и увидеть в них сожаление о содеянном, уткнулась в его плечо лбом и прошептала:
В моем мире собак использовали как лекарство от душевных ран, тем более детских. Вы будете не против, если я подарю Дагни одного из щенков. Он вырастет и станет для девочки другом
