И обливаясь крокодильими слезами, Лив снова кинулась меня обнимать. Дурдом какой-то. Что с этой молвиной не так? То смеется, то дерется, то ругается! Где моя уравновешенная, спокойная сестра? Отодвинула ее от себя, обхватив талию. Руки опалило приятным теплом. Переместила их с талии на живот и почувствовала отголоски своей магии. Невыразимая нежность затопила меня с головой. Закрыв глаза, я увидела как наяву. Два маленьких мальчика выходят на порог дома.
— Мама, баба, папа вернулся! — радостно кричат они и бегут к отцу, в широком жесте раскинувшему руки.
Подхватив сорванцов, Рагнар шагает к дому, где на пороге его дожидаются остальные члены семьи, Лива, Рогнеда и три девочки. Младшие из них не выдерживают и бросаются с визгом в объятья. Начинается куча мала. Дети смеясь опрокидывают Рагнара на траву. Рогнеда всплескивает руками, улыбаясь. Старшая из девочек молча смотрит на Лив.
— Завтра придется нам устраивать с тобой большую стирку, — качает головой Лив, сурово хмуря брови, но глаза ее смеются.
Так же степенно, явно подражая матери, девочка продолжает:
— И головомойку!
— Я голоден как беерн, — рычит Рагнар, — Скорее кормите меня!
— И меня! И меня! — доносится со всех сторон звонкие голоса детей.
— Только сначала, грязнули, вымойте руки! — так же серьезно продолжает девочка.
— Ну, — канючат братья, подталкиваемые сзади девчонками.
Лива и Рогнеда заходят в дом, чтобы накрыть на стол. Старшая девочка спускается с крыльца к ставшему враз серьезным Рагнару и вопросительно смотрит на него. На детском еще личике читается печаль и надежда. Она уже знает ответ, но должна спросить, даже если вот так, без слов.
Рагнар качает головой. Затем, заглянув в ярко зеленые глаза подростка, обещает:
— Время у нас еще есть. Надо надеяться. Мы обязательно продолжим поиски. Поставим на голову все Безмолвие, если он жив, мы его отыщем.
Девочка кивает головой. Рагнар обнимает ее за плечи и ведет в дом.
Видение расплывается, оставляя двойственное послевкусие. Радость и печаль часто ходят рука об руку.
Кстати, потерев их друг о друга снова прикасаюсь к Ливе в районе поясницы. Моя огненная магия вошла в диссонанс со спокойной магией молвов. Отсюда столь истеричное состояние у Ливы. Нужно уравновесить силы, чтобы найти золотую середину.
Собираю остаточную хаотичную свою старую энергию, заменяя другой сеточкой, более чистой и прочной. Все. Растите, малыши. Будем ждать вашего рождения.
Вздохнув, Лива отстранилась от меня.
— В последнее время, я сама не своя. Рагнар стал чаще пропадать на охоте, а затем это известие, что ты пропала. Все навалилось комом.
— Ничего Ливушка, теперь все станет как прежде. А я поступила в Академию Магии.,- не удержавшись похвасталась я.
Странно. Но Подруга совсем не стремилась, как всегда, услышать мои новости. Она решительно подняла меня с кушетки, куда я с удовольствием уселась.
— Тебе нужно срочно посмотреть на водопад. Там появился такой шикарный мост. Что — то вроде обзорной площадки.
С удивлением воззрилась на молвину. Может сетку не так сплела? В этом деле я руководствуюсь только интуицией, знаний то раз два и обчелся.
— Лива, — прохныкала я, давя на жалость, — а можно я с утра посмотрю. Раненько так встану. Мне еще Троя отвести. И устала я очень, и кушать хочу.
Но, на безжалостную Ливу, слова мои не подействовали, ну просто ни капельки.
— Троя девочки отведут. Они знают куда. А ты иди, иди. Посмотришь, да и вернешься, наверное.
Мне ничего не оставалось, как поплестись к водопаду. Закат окрасил розовым снег и заиграл на брызгах воды. Красотища. А вот и мост. Небольшой. Прямо посредине водопада. Прекрасный в своей простоте. Мне захотелось пройтись по нему, невзирая на тупую боль во всем теле. Взойдя по ступеням, высеченным в камне, ступила на мост. Вид на Стан и долину был завораживающим и я залюбовалась его красотой. Вдруг, почувствовала чей — то взгляд. Остро, до боли. Так может смотреть на меня только один молв на всем этом свете. Вернер. Его фигура застыла гордым изваянием с другой стороны моста. Несколько томительных минут мы вглядывались друг в друга, пытаясь разглядеть сквозь сгущающиеся сумерки черты любимого лица. А затем, не сговариваясь, устремились навстречу, чтобы встретиться посередине. Очутившись в крепких объятьях, прижавшись к теплому плечу, я полной грудью вздохнула любимый запах, умытого дождем лесного мха. Теперь я дома! Теперь я счастлива!
— Я люблю тебя!
— И я тебя люблю.
— Не отпускай меня!
— Не отпущу.
И эти его тихие, твердые ответы, сказали мне больше, чем миллионы красивых фраз и тысячи Клятв.
Наверное, я бы простояла так на мосту, обнявшись, всю свою последующую жизнь, но солнце село, озарив нас на прощанье розовым всплеском и заботливость Вернера взяла свое.
— Ты дрожишь, наверняка замерзла. Наверное вернулся Рагнар, да и Лива волнуется. Пойдем в тепло. Подхватив меня на руки, он открыл портал прямо в гостиную дома. Вглядевшись в мое усталое и осунувшееся за последние дни лицо, сказал родным, что будем в моей квартире и переместил нас туда. Отправив меня в ванную, занялся ужином.
Разнежившись в теплой воде, я и не заметила как задремала. Проснулась только тогда, когда ласковые руки коснулись моего плеча, отводя волосы для волнительных поцелуев.
Сладкая побудка закончилась быстро.
— Мойся скорее или это придется сделать мне. Ужин стынет, а Лива так старалась сделать его для нас.
Дождавшись, когда за Вернером закроется дверь, начала быстро намыливаться. Одно дело запланированное соблазнение и совершенно другое, когда ты реально грязная и потная после почти трех дней бега на лыжах.
Освежив тело, волосы и мысли, завернулась в длинный халат и вышла к любимому. Вернер ждал меня за накрытым столом. В глазах его появился блеск, говорящий о голоде. Никогда не думала, что выросшая в информационно раскрепощенном обществе, я буду способна так смущаться, но покраснела под мужским взглядом Вернера.
Прикрыв глаза и явно сделав над собой усилие, Лорд через минуту показался совершенно спокойным. Усевшись на другой конец стола, чтобы быть подальше от меня, Вернер начал есть. Я последовала его примеру, во-первых потому, что была реально голодна, а во-вторых, чтобы отвлечься от напряжения, сковавшего нас словно цепями. Наевшись, мы не сговариваясь перешли в кресла. Впереди предстоял нелегкий разговор.
Решившись на начало, заговорили оба разом, словно эхо дополняя друг другом:
— Ты прости меня, Вернер!
— Ты прости меня, Алина!
Рассмеявшись, мы словно скинули это дурацкое отчуждение, возникшее было между нами. Кресла были покинуты и мы оба, как в прежние времена, уютно устроились на диване. Нырнув в кольцо теплых рук, я почувствовала себя защищенной от всех бед и несчастий. Поэтому отдала словесную пальму первенства любимому
