Мне поселок не нравился. Его улицы были заполнены грязью. Не столько размокшей от дождя землёй, сколько грязью душ, которая, казалось, ощутимо липла к коже. Низкие домики угрожающе нависали надо мной. Даже доселе доброжелательные спутники теперь казались мне опасными и озлобленными.
Наконец, мы оказались на небольшой площади, окруженной тесно прижавшимися друг к другу домиками. Посреди площади стояла грубо сработанная статуя, единственное каменное сооружение в посёлке. Изображённая фигура напоминала чудовище, не то человека, не то ящера, с расправленными за спиной крыльями летучей мыши. У подножия статуи чуть возвышалась над щедро посыпанной гравием землей небольшая грязная площадка. Она не была забрызгана грязью или покрыта пылью — за этим здесь строго следили. Кровь, что ли? — невольно подумала я. В это время заскрипел засов на двери небольшого домика, и я отвлеклась от созерцания единственной местной достопримечательности.
— Не желаете отдохнуть? — улыбка главаря расплылась в волчьем оскале — теперь я видела, что это не иллюзия. Однако послушно ступила на первую ступень невысокого крыльца.
Домик был хоть и небольшим, но снаружи выглядел добротным. На крайний случай, я всегда могу закрыться в нем, на некоторое время отгородившись от странных людей, и что-нибудь придумать. И я шагнула в тёмную комнату.
Закрыть дверь я не успела — это сделали вместо меня. Снаружи послышался шум задвигаемых засовов. И я осталась темноте. Откуда-то сверху через редкие слуховые окна проникал чуть видимый свет. Глаза быстро привыкли к окружающей тьме, и я разглядела еще несколько фигур, сидящих вдоль стен единственной небольшой комнаты.
— Надо же, сама зашла, — прохрипел откуда-то из угла низкий сиплый голос, непонятно кому принадлежавший.
— Не знает видать, зачем. Или может жизнь стала немила, — ответил голос, явно принадлежавший совсем юной девочке.
— Что, не нашла лучшего способа самоубийства? Али не знала, куда шла? — обратился ко мне сиплый.
— Нет, не знала, — честно ответила я.
— Не слыхала, что ль, про оборотней? — зазвучал еще один голос, более сильный и свежий, явно женский.
— Положат нас всех на алтарь ихнему тёмному божку — будь он не ладен. И предадут смерти. Да не такой, как палачи нашенские. А чтоб сама молить о быстрой кончине стала, — вновь просипел первый голос. — Им семь жертв надо было. И ты, седьмая, сама пришла. — Голос тихо выругался.
— А сбежать никак? — я запоздало испугалась.
— Сбежишь ты от них! — возмутилась женщина. — Они ж волки. Нагонят да сожрут. Или назад притащат. Пытался тут сбежать один умник. До ограды добежать не успел. Но тогда нас еще пятеро было… А тебя, седьмую, просто так никто не выпустит.
Я села у стены возле двери. Шесть жертв сгрудились в дальнем углу, изредка тихо переговариваясь. В основном тема разговоров касалась завтрака, который вот-вот должны были принести. Или же будничными голосами смирившихся с судьбой людей обсуждалось предполагаемое начало жертвоприношения, которое необходимо было совершить именно ночью.
Вскоре принесли долгожданный завтрак. Принесли его две женщины, одетые теперь намного приличнее, чем те, кого я видела утром. Я задалась вопросом — почему мы всемером не можем одолеть этих двоих не внушающих особого страха женщин? Однако никто из пленников даже не дерзнул напасть на пришедших или побежать к двери. Женщины, тем временем, поставили на пол перед пленниками чаши с какой-то жижей, и вышли, наглухо заперев дверь. Пленники с жадностью накинулись на еду. Я же брезгливо отодвинула миску, даже несмотря на подкативший голод. Потом тонкая фигурка девочки-пленницы собрала у всех опустевшие миски, составила у входа и вернулась в свой угол.
Время тянулось медленно. Иногда пленники вставали, чтобы справить нужду в выдолбленную в полу дыру в одном из углов. Я брезгливо морщилась каждый раз, когда кто-то подходил к дыре. Хотя зловония в помещении не ощущалось. Видимо, обостренное чутье оборотней не терпело лишних запахов, и в домике была проведена какая-то хитрая и мощная система вентиляции. Возможно, и без магии здесь не обошлось.
Идея побега обрабатывалась в мозгу тщательно, но безрезультатно. Я не знала силу оборотней, что они могут, чего от них следует ждать и чего опасаться. Конечно, на свой страх и риск можно пустить какое-нибудь мощное заклинание. Из придуманных мной, разумеется. Но подействует ли и принесет ли это хоть какой-то результат? Бить надо было точно, одним движением. Помня о проделанных накануне магических действиях, я понимала, что сил моих может хватить только на один удар. А потом я возможно отключусь и не смогу сопротивляться, упрощая задачу врагам. И это если магия послушно сработает. Если оборотни хоть сколько-то владеют магией, то полностью их перебить не удастся. Даже моя недавняя мысль тупо выжечь все вокруг, не казалась мне теперь такой удачной. Да и физических сил после бессонной ночи и вчерашнего «побега» вряд ли бы хватило на новый побег. Я едва боролась с подступавшей дремотой, а уж одолеть поселение оборотней мне вряд ли бы удалось.
Прошло время обеда, который никто так и не принес. Ни воды, ни ужина не было тоже. Пленники с обреченностью начали говорить о предстоящей этой ночью казни — иначе быть не могло. Девочка во всем винила мнея, пришедшую последней. Ведь если бы не я, то пленники сидели бы здесь еще несколько дней, а то и недель. От голода, жажды и недосыпа кружилась голова. Я даже с сожалением подумала о не съеденном завтраке, который уже поделили остальные пленники. И после долгих колебаний, я всё-таки позволила по текущей во мне магии притупить голод и придать мне сил. Как ни странно, сила отозвалась, при этом словно не трогая ИТУ, готовое уничтожить воспользовавшегося им мага в любой момент. Будто было в этой силе что-то иное, как тогда, когда я отдавала силы освобожденной дриаде. Но что это, мне, несведущей в магии, было не понять. Оставалась только верить тому, что я чувствовала. А может и не было ничего, и все это голодный бред.
Наконец, томительное ожидание кончилось. Даже ожидание смерти оказалось не таким уж быстрым, как об этом обычно говорили. Быть может, проведя
