На деньги, вырученные от продажи огонька можно теперь купить дом. Только как Мирае объяснить такое неожиданное богатство? Он продаст повозку, а потом "подвернется подходящий случай". Исцеление какого-нибудь состоятельного горожанина, настолько состоятельного и настолько благодарного, что тот возжелает озолотить спасителя, то есть его - Джая. Поверит Мирая?.. Можно сказать, что это Далис заработал, спасая земли какого-нибудь местного лорда от неурожая. Далис достаточно решителен и тверд в требовании платы вперед, и цену себе и своим услугам он знает хорошо. В это Мирая поверит больше... Но тогда начнет огорчаться, что они живут в доме, купленном на деньги друга Джая, а не его самого, начнет придумывать, что они стесняют Далиса... Эх! Ложь всегда имеет длинный хвост, и оставляет глубокий след, а пытаясь этот след скрыть, понаделаешь новых, еще более глубоких...
Когда-то, лет восемь назад, Джай принял решение, что из Мастера всех Путей станет обычным Целителем, будет путешествовать верхом или на своих двоих, или на повозке, а не призывая искрящийся туман; не станет носить меча; применять остальные Дары будет лишь тайно, в крайних случаях, а уж если явно, то только для спасения чьей-либо жизни... Далис был против. Он отговаривал Джая, даже угрожал, что оставит его одного, пойдет своей дорогой, говорил, что не собирается смотреть, как хоронит величайший Мастер свои таланты в угоду глупой гордыни и неизвестно чему еще... Но друг остался - ждет, когда же Джай, наконец, одумается. Он знает его уже лет сто двадцать и до сих пор не понял, насколько Джай может быть упрям...
Скорее бы уж оказаться у камина в гостинице. Скорее бы обсушиться, поесть, отоспаться... Там и мысли станут веселее. Он взглянул на Мираю, жена улыбалась ему, на душе потеплело. Важно лишь, что она с ним... А может, прав Далис?.. Нечестно быть способным окружить ее сказкой, и не делать этого. Переместить в мгновение ока в лучшее место на земле, где цветут Мицами, где сверкает на солнце морская гладь, где сам воздух пьянит, не говоря уже о сладком вине из винограда, зреющего на склонах. Выстроить там прекраснейший из всех замков, какой только радовал когда-либо человеческое сердце, осветить комнаты тарийскими светильниками, нанять сотни слуг, чтобы предугадывать малейшее ее желание, купить ей самые изысканные наряды, увешать золотыми украшениями с настоящими огоньками вместо драгоценных камней. А Джаю подвластно такое многообразие в создании Перлов, что коронованные Огненосцы лопнули бы от зависти, - разных оттенков, прозрачные с пламенем внутри, остроугольные, как звезды и многогранные, словно ограненные алмазы. За такие огоньки ювелиры душу продадут! Мирая всего этого достойна.
Когда-то давно он совершил подобное для любимой женщины. Джай тряхнул головой, развеивая болезненные воспоминания: он стоит перед развалинами своего чудесного замка, огни уплывают в небо, вырвавшись из-под обломков, призванный им ветер гудит еще, не насытившись разрушением, а его душу рвет на части отчаяние... Тогда тьма едва его не поглотила, жажда смерти едва не захлестнула... Тогда пролилось много крови... Она до сих кислотой разъедает ему руки и сердце...
Конечно же, с Мираей так не будет...
Далис спешил к ним пешком, не отвязав своего коня, а это значит, что он договорился. Джай протянул руки, подхватил Мираю, перенес ее через огромную лужу, разлившуюся по всей ширине улице, и поставил на более-менее сухую мостовую, затем вернулся за сумками.
- Две комнаты... - деловито сообщил Далис, взбираясь на козлы и беря в руки поводья, - располагайтесь, а я позабочусь о повозке. За обед и ужин я уже заплатил, так что не слушай хозяина, если тот станет требовать денег... Тот еще прохиндей!
- Нужно забрать сундук с вещами, - напомнила Мирая, - тебе бы не мешало переодеться, Астри, ты весь промок!
- Сейчас, работники хозяина "Доблести" заберут все вещи и перенесут в комнаты, - ответил за него Далис.
Джай улыбнулся, перекинул через плечо две увесистые сумки с самым ценным и необходимым, умудрился, несмотря на ношу, приобнять Мираю за талию, и побрел к гостинице, тщательно выбирая сухой путь, - свои замершие и сведенные судорогой ноги уж нечего было беречь, но Мирая набрать воды в туфли не должна.
Дверь гостиницы отворилась, на Джая дохнуло теплом, чесноком, чем-то горелым, брагой, свежим хлебом, жареным мясом. Он глубо и с удовольствием втянул в себя все эти запахи, сулящие ему, наконец, возможность отогреться и наестся.
Пухлый, гладкий, лоснящийся, словно щеки его были покрыты лаком, хозяин "Доблести" выкатился из боковой двери на кривых коротких ногах. Он демонстрировал им желтоватые крупные зубы, вытирал руки о фартук сомнительной чистоты, и при этом беспрестанно кланялся.
- Вы Астри Масэнэсс, добрый господин? - спросил он. - Рад вас приветствовать! Добро пожаловать в нашу "Доблесть", вас, и супругу вашу. Госпожа! Входите, входите. Да что вы тащите на себе этакую тяжесть! Отдайте сумки Букуну! - кивнул он в сторону долговязого прыщавого подростка. - Ваши комнаты готовы! Ждут вас! Желаете отобедать? У нас тут самое лучшее жаркое во всем Тиниси. А госпоже могу предложить медовые коврижки, какие печет моя
