Разинув рот от удивления, Майра уставилась на меня.
– Неужели ты серьезно? Воины Аска никогда не станут сражаться бок о бок с ними. А Сигр никогда не допустит примирения с Торой.
– Даже если на кону наши жизни? Воины Херджа вернутся снова. Только взгляни! – Я обвела рукой деревню. – Скоро весна, Майра. И когда сойдет снег, они появятся снова!
– Vegryfirfjor. – Она закусила губу, ее ноздри раздувались. – Им нельзя доверять, Элин. И ты это знаешь.
Я взглянула на Фиске. Хотя я и доверяла ему, но никогда не смогу доверять его клану.
– Знаю.
Он вскинул голову, глядя на меня.
– Отлично. Бери его с собой. Воины Аска все равно убьют его, когда мы придем в Вирки. – Смерив нас взглядом, Майра отвернулась и, перекинув через плечо свой лук, направилась вперед по тропе.
Глава 37
Мы шли гуськом по краю морского берега. Порывистый ветер бился о скалы, толкая в спину, когда мы повернули к югу. Я прижимала к телу пульсирующую от боли руку, кровь из раны пропитала ткань моей рубашки.
Хайлли постепенно исчезала вдали, а деревьев становилось все больше, и постепенно мы углубились в прибрежный лес, который стал прибежищем для большинства других деревень клана Аска. По этой тропе мы с Майрой частенько ходили вместе с моим отцом в Утан и Лунд, чтобы выменять рыбу на необходимые в Хайлли вещи, например, древесину и лекарственные травы – все, что можно было найти только в лесу.
Майра избегала взглядов в мою сторону и шла впереди, упрямо распрямив плечи. Одной рукой она вцепилась в рукоятку кинжала, а другой теребила тетиву лука. Она, не сомневаясь, убила бы Фиске, и я не знала, сможет ли ее преданность мне пересилить ненависть к клану Рики. Когда мы были еще совсем детьми, ее отец умер от лихорадки, а ее сестра погибла в тот день, когда я потеряла Ири. А теперь Херджа вырезали всю ее семью. И мне следовало быть рядом с ней в этот момент.
Мне было больно представлять, как она смотрела на погребальный костер, нашептывая молитву. Я не хотела думать о том, как она сжимала в объятиях своих погибших близких. Я знала Майру так же хорошо, как саму себя. Знала, как она собирала по частям свое разбитое сердце, отказываясь сдаваться. Но ей пришлось справляться со своим горем в одиночку, потому что я оказалась эгоисткой. Я бросила ее в Аурвангере. Точно так же, как бросила Ири.
Я не знала, простит она меня или нет, но чувствовала, что никогда не смогу простить саму себя.
Мы добрались до бухты, словно вырезанной в скалах в форме полумесяца. Лед сковал море на мелководье. Стайки рыб кружились под ним, словно струйки дыма.
С тех пор, как мы вышли из Хайлли, Фиске не проронил ни слова. Он не сводил глаз со скользкой каменистой тропы, изо всех сил стараясь сохранить равновесие. Эта территория была для него такой же чужой, как для меня заснеженная гора. Когда ветер начал крепчать, я подняла капюшон и увидела туман, спустившийся на землю. Солнце клонилось к закату. Волны внизу с яростным шумом бились о скалы, и когда ничего уже нельзя было различить в подступающей ночной темноте, мы остановились на ночлег на опушке леса.
Майра наблюдала, как Фиске бесшумно движется среди деревьев, собирая хворост для костра.
– И как ты только могла рассказать ему о Вирки? – гневно прошептала она.
Я достала из сумки рыбу и заговорила, осторожно подбирая слова.
– Что ты делала в Хайлли?
– Вернулась за семейными вещами. Теми, что остались после набега.
Я глубоко вздохнула:
– Майра, Ири жив.
Она изо всех сил стиснула рукоятку топора и уперлась в меня потрясенным взглядом.
– Что?
– Он жив. Все это время он жил у Рики. – Произнеся эти слова, я вслушалась в их звучание. Но одно дело – сказать это Майре. И совсем другое – признаться остальным Аска в том, что Ири остался у наших врагов. Ири любили, им всегда восхищались в Хайлли, но его без колебаний убьют за то, что он сделал. А его поступок позорным пятном ляжет на меня. И на нашего отца.
– Как? Почему? – Она встала.
– Он был жив, когда мы оставили его в Аурвангере. Его нашел один из Рики. И Рики спасли ему жизнь. Фиске спас ему жизнь.
– Не может быть, я же видела его. Мы обе видели. – Она принялась ходить взад-вперед, ее глаза лихорадочно блестели.
– Это правда.
– И что? Теперь он один из них?
– Да. – И впервые за долгое время я окончательно в это поверила.
– Но ты же не можешь заменить кровь, Элин! Не можешь просто стереть из памяти всех Аска, которых убили Рики! – В ее голосе прозвучала боль, и я знала, что она думает о своей сестре.
– Мы ничего не можем стереть. – И это была страшная правда.
Фиске вышел из чащи с охапкой хвороста и принялся разводить костер. Майра мрачно наблюдала за ним, буравя взглядом, но он не обращал на нее внимания.
Она убрала топор в ножны.
– Я покараулю.
– Спи, я покараулю. – Я встала.
– Чтобы он перерезал мне горло? – Она раздраженно хмыкнула и, сунув руку под жилет, достала фигурки сестры и отца. – Глупо думать, что я стану спокойно спать, когда рядом один из Рики. – Отвернувшись, она устремилась в темноту, оставив нас с Фиске.
Фиске продолжал возиться с костром, будто и не слышал нашего разговора, его лицо освещали отблески пламени.
– Она тебе не доверяет. – Я протянула ему полено. – И никто из них не поверит.
Из темноты до меня доносился едва слышный голос Майры, произносящей молитвы.
Вытащив из-за спины топор, он уселся, прислонившись к стволу дерева.
– А ты мне доверяешь? – Его суровое лицо, как всегда, казалось непроницаемым.
– Да. – Он посмотрел мне прямо в глаза, заглядывая в самую глубину души. Как тогда в Хайлли. – Но не знаю, станут ли воины Аска слушать нас.
– Думаешь, это конец? – Он уставился на свои ладони.
– Конец чего?
– Всего. Конец клана Рики. Клана Аска. – Слова повисли над нами, сгорая в ярком пламени костра.
– Ты так думаешь?
– Нет. Думаю, ты убедишь их.
Внезапно тишина ночи стала хрупкой и звенящей, грозя рассыпаться на мелкие осколки. Потому что я не была уверена в том, что он говорил.
– Откуда ты знаешь?
Фиске слегка улыбнулся:
– Потому что у тебя огонь в крови.
Эти слова произнесла Инге в тот вечер, когда я наблюдала за ними с чердака, а Фиске убеждал Халварда, что я опасна.
– Ты доверяешь мне, Фиске?
– Я ведь здесь, разве нет?
Я вдруг вспомнила о прикосновении его губ к моим губам. О том, как его руки обхватили меня в темноте, прижимая к камню. Я сжала кулаки, чтобы противостоять желанию прикоснуться к нему.
– А если
