– Кто надоумил наших бездарных генералов отправить армию в этот чёртов Магадан? – император Максимилиан, по обыкновению, во всех неудачах винил кого угодно, но не себя. Словно не он милостиво велел захватить Кёнигсберг и вернуть эти земли в лоно истинной католической церкви, в лице Священной Римской империи. – Почему мы только сейчас узнаём, что магаданцы предлагали нам союз против Турции? Почему мы не заключили такой союз два года назад?
– Не могу знать, ваше императорское величество, – поклонился граф Валленштайн, подумав про себя: «Сам же велел со схизматиками никаких союзов не заключать».
– Теперь, по вашей вине, мы в придачу к туркам получили ещё более сильного врага – магаданских схизматиков. Они не только грабят наши города, но и всё население уводят к себе.
– Осмелюсь заметить, турки забирают земли, а магаданцы – лишь крестьян, – вставил свою реплику князь Варакаци, третий год пролезавший в министры его императорского величества.
– Да, остров Рюген не сравнить с виноградниками Трансильвании, но это тоже были земли моей империи, – поёрзал на троне Максимилиан, проклиная свой геморрой. Боли в седалище совершенно изменили ход мыслей императора, он поспешил закончить разговор. – Приказываю барону Шамбергу подготовить посольство в Кёнигсберг, с целью заключения мира и военного союза против турок. Пусть к пятнице подготовит свои предложения по этому вопросу. Да, пригласите сюда моих врачей, все свободны, господа.
Великий визирь мрачно сидел за своим рабочим столом, читая перевод с оставленного гяурами письма. Две недели визирь яростно боролся за спасение своей жизни, прикладывая всю свою работоспособность, используя все силы и огромное богатство. Сохранить голову на плечах удалось, султан Мурад Третий дал целый год на исправление допущенных ошибок. За отпущенное время многое можно успеть, но как он мог не заметить в ворохе бумаг предложение проклятых гяуров? Судя по оставленному в разграбленном дворце на столе кабинета великого визиря письму, адресованному лично ему, магаданцы предлагали союз против германцев! О, Аллах, за что ты меня наказал? Что теперь делать? Как вернуть Кипр? Что ответить на предложение магаданцев о вассалитете Крыма?
– Успокойся, ты всё сможешь, – визирь по совету своего врача начал замедлять дыхание, размеренно вдыхая и выдыхая воздух. Врач утверждал, что это успокаивает. – Сейчас я успокоюсь и придумаю, как поступить.
– Господин, господин, срочное сообщение от наместника Анатолии, – секретарь разговаривал через дверь, опасаясь нарушить уединение визиря.
– Зайди и прочти, – внутренний голос подсказал великому визирю, что новости плохие, но важные. Так и есть, наместник сообщал об очередном нападении пиратов, укрепившихся на Кипре, на прибрежные города, и захват восьми кораблей с продовольствием из Египта. Визирь мёртвым взглядом упёрся в лицо секретаря, испытывая огромное желание отрубить тому голову за плохие вести, прямо здесь и сейчас, своей рукой. Несмотря на то, что этот проныра племянник самого – Саид-паши.
– Увы, друзья, можно смело констатировать, что моя миссия в Испании провалилась. – Павел Аркадьевич, накануне вернувшийся из Испании, где полгода оббивал пороги в поисках союзника для Западного Магадана, развёл руками. Послушать командира, побывавшего в далёких Пиренеях, собрались все магаданцы, со старшими детьми, что стало традицией. Сидели в рабочем деревянном дворце наместника, слушали тихий голос Павла Аркадьевича, под аккомпанемент дождевых капель, стучащих по крыше и подоконникам. На календаре давно зима, а тёплая балтийская осень не хотела уходить, заливая побережье дождями.
– Мы, вернее я, выбрали неудобное время для предложения испанцам союзного договора. Год назад погиб последний король Португалии, не оставив наследников. В будущем году испанский король Филипп станет по совместительству португальским королём. Как вы догадываетесь, испанцам сейчас не до нас. Потом Филипп постарается свергнуть Елизавету, английскую королеву, предложив свою креатуру – Марию Стюарт. – Павел Аркадьевич привычным учительским взглядом окинул своих слушателей. – Не сомневаюсь, вы помните, чем дело закончится, а именно топором палача. Потом, в 1588 году, испанцы соберут Великую Армаду, напоминаю, из ста двадцати кораблей. И потерпят поражение от английской эскадры адмирала Дрейка в том числе. Хотя нет, – отхлебнул глоток крепкого чая из кружки географ, – одну мысль мне удалось довести всему испанскому двору, до последнего чиновника королевской канцелярии. И пару раз напомнить об этом самому королю Филиппу. Думаю, эта информация сработает в нашу пользу, рано или поздно.
– Что именно? – не постеснялся спросить Николай, единственный из присутствующих начисто лишённый любых комплексов.
– Испания, в лице короля Филиппа, считает себя главным борцом за католическую нравственность европейцев. Сейчас они воюют с голландскими протестантами – гёзами, с весьма сомнительным успехом. Многие помнят, что Тиль Уленшпигель станет победителем, не могу сказать, правда, когда именно. Но испанцы ещё долгие годы будут воевать в Голландии, до середины семнадцатого века. Когда на престол Франции взойдёт протестант, наш любимец, благодаря романам Дюма, Генрих Четвёртый, по прозвищу Наваррский, испанцы вступят в войну против него, фактически против французов. Обе войны, что характерно, проиграют. Но воевать будут долго, помните, ещё три мушкетёра воевали против испанцев. – Павел Аркадьевич допил оставшийся чай в кружке, грустно взглянул на её дно. – Если мы помешаем Англии в 1588 году разгромить Непобедимую Армаду, спасём испанцев от поражения, при котором утонут свыше двадцати тысяч отборных солдат. Испания не потеряет почти сорок крупных кораблей, сохранит их в торговом обороте. Да и английские пираты лишатся поддержки государства. Король Филипп, возможно, вспомнит мой визит и не станет посылать войска на Остров. Сохранив армию, Испания сможет эффективнее воевать во Франции. Если мы подкинем королю Филиппу своих ружей, денег у него больше чем достаточно для их покупки, две сильнейшие европейские страны будут воевать не восемь лет, а гораздо больше. Франция ослабнет, и король-солнце, внук Генриха Четвёртого, не станет претендовать на гегемонию Франции в Европе и мире. А мы на этом неплохо заработаем: кто мешает продавать испанцам оружие вдвое дороже, чем русским?
– Да, очень интересная может сложиться история. – Причмокнул губами от интересной интриги, с далеко идущими последствиями, Николай. Он, пожалуй, был самым опытным интриганом в компании магаданцев, ещё со времён работы оперативником.
– Почему нам выгодна война Испании и Франции? – осторожно поинтересовался Максим Глотов, радиотехник, попавший в шестнадцатый век вместе с отцом Игорем. – Мне всегда говорили, что главная опасность для будущего – это англосаксонский протестантизм. При чём тут французы?
– До англосаксов гегемоном в Европе два века была Франция. Именно во Франции произошла первая революция, где отработали массовый террор, позднее применённый в России, нашей старой Родине. Именно у французов учились англичане своему презрению к другим народам, добавив туда своё равнодушие к непротестантам, то есть к не-людям, к животным, – привычно разъяснил Павел Аркадьевич. – Триста лет французский язык считался международным, потом им стал английский. Связав Францию войной на Пиренеях, мы
