На стол для гостя выставили лишь кувшин с квасом и три стеклянных стакана. Ожидавший накрытого стола с обильным угощением Яков посчитал действия магаданцев личным оскорблением. Он побагровел и стал подниматься с предложенной лавки за столом. Возмущение пресёк Павел Аркадьевич мягким голосом, не вставая из-за стола.
– У нас, в магаданском царстве, принято дела решать за пустым столом. Коли есть у тебя дело, Яков Аникеевич, давай разговаривать. Нет дел, стол накроем, поедим, песни споём да по домам разойдёмся, но за накрытым столом дел обсуждать не будем.
– Есть дело, – вновь присел на лавку Строганов, не ожидавший такого приёма. Желваки на его лице, заросшем чёрной бородой, заходили, выделяясь даже под густой щетиной. Магаданцы спокойно смотрели на нервничающего купца, не на таких насмотрелись в своё время. Поиграв нервами, властелин верховьев Камы и Приуралья решил высказаться.
– Уходите с Ярвы и с Чусовой, эти земли мне самим царём пожалованы.
– Не можем, – продолжил переговоры Павел Аркадьевич, – земли по Чусовой нам царём пожалованы.
– Как так? – Такого подвоха Яков не ожидал, отлично зная, что кроме Строгановых другой силы на Каме нет. – Лжа это!
– Нет, думаю, это ты лжёшь, – невозмутимо продолжил командир, еле удерживаясь от хохота, так изумлённо выглядел Яков. – Мы с Валентином тебя у царя ни разу не видели, в царстве Магаданском про тебя никто не знает. Уверен, никаких земель тебе магаданский царь не жаловал.
– Какой магаданский? – вскипел Строганов. – Наш царь, государь Всея Руси, Иоанн Васильевич, жаловал мне все земли по реке Чусовой.
– Ах, вот оно что, – наигранно удивился Павел Аркадьевич, – тебе, значит, русский царь чужие земли подарил, а мне магаданский царь. Интересно получается, любят цари чужие земли дарить. В Испании и Португалии, вон, короли целые страны дарят своим вельможам. Да и папа римский полмира Португалии подарил глазом не моргнув.
– Я первым пришёл, это мои земли, – сорвался в детские препирания подданный царя Ивана.
– Был бы ты первым, мы бы в твоей крепости сидели, а не ты в нашей, – Валентин невозмутимо налил в свой стакан прохладного кваса, отпил пару глотков. Вытер усы и бороду, облокотился о стол, продолжая со скучным выражением на лице слушать разорявшегося Строганова. Тот брызгал слюной и угрожал всеми карами, вплоть до войны и отлучения от церкви добрых полчаса, пока командир не устал слушать.
– Давай ближе к делу, дядя, – не выдержал пустопорожних изливаний Валентин. – У Маметкула были три тысячи татар, половину мы по Чусовой без порток сплавили, на корм ракам, сам, небось, видал. Вторая половина татар сейчас нам служит. Коли собираешься воевать с нами, подумай, сколько русских людей по Чусовой и Каме поплывут, хоронить врагов мы не будем. Да и Иоанн Васильевич тебе спасибо не скажет за новую войну. И ты потеряешь всю мягкую рухлядь, что по Чусовой из Сибири идёт, мы все пути легко перекроем. Порох мы сами делаем, пушки сами льём, воевать будем долго. Царь в эти края войско не пошлёт, сам знаешь. Ты больше трёх-пяти тысяч бойцов не наймёшь. Так у Маметкула три тысячи как раз и были, где они все?
– Предлагаю Чусовую поделить, – мягким голосом вступил в разговор Павел Аркадьевич. – Нам вся Чусовая не нужна, только её правый берег, и то не весь. От Ярвы до Куйвы, но все реки между ними по этому берегу, включая Куйву, останутся нашими. Русских городков там, чур, не ставить. Сама же Чусовая пусть останется общей для плавания и прохода караванов, ежели татары пойдут на твои земли, мы предупредим. Получится, тех татар не пустим дальше Ёбурга. По левому берегу Чусовой строй любые остроги и городки, за Куйвой можешь и оба берега осваивать, не наше дело.
– Наши предки были русскими, – внезапно «подобрел» Валентин. – Будешь с нами честно дела вести, всегда поможем, по-соседски. К примеру, богатые рудой места на реках укажем, на той же Сылве. Хоть завтра покажем места, где железо и медь есть, где можно заводы ставить. Да и с караванов, что мимо Ёбурга пойдут, в Сибирь или обратно, пошлину брать мы не собираемся, убытка тебе никакого от нас не будет.
– Царёв указ ты не нарушишь, обиды для тебя никакой нет. – Павел Аркадьевич неплохо помнил общий смысл того указа, где Строгановым даровалась река Чусовая со всеми притоками и земли по ней. – Чусовая, почитай, будет вся твоя. А то, что мы пяток-другой речек застроим, так у тебя до них руки всё равно не дойдут. Дай бог, сылвенские богатства освоить. А освоишь, мы тебе серебряные руды на реке Серебряной покажем, богатейшим человеком на Руси станешь.
– Вам какая с того выгода? – недоверчиво пробурчал Яков.
– Говорю тебе, предки наши на Руси жили, не хотим с Русью воевать, все мы православные, хоть и другого царя подданные. – Валентин положил на стол перед Строгановым незаряженное ружьё. – Проживём год в мире, будем тебе такие ружья продавать, если захочешь. Эти пищали за пару мигов можно зарядить, на триста шагов стреляют. Продавать станем только тебе, по всей Руси сможешь ими торговать.
– Не боитесь, что я вас теми ружьями через два года захвачу? – Яков погладил ружейное ложе.
– Мы знаем, Строгановы своё слово держат да пользу Руси блюдут. – Павел Аркадьевич развёл руками. – От нашей гибели пользы не станет ни для Руси, ни для тебя. Порох для наших ружей нужен особый, чёрный порох быстро стволы проест насквозь, года они не выдержат. Сам видишь, стенки стволов тонкие, сами ружья лёгкие. Для них и заряды нужны особые, только мы умеем делать. Так что, Яков Аникеевич, решай. Будем дружить и торговать, как добрым людям положено. Либо ссориться да прибыль терять, как недоумки жадные.
– Ежели этими ружьями пару полков обеспечить, можно всю Каму от башкир и ногайцев защитить, до реки Белой дойти и все кочевья к миру принудить. – Валентин знал, чем заинтересовать честолюбивого купца. – А коли государю Иоанну Васильевичу те ружья понравятся, можно и Крым на место поставить. Как? За год, если нужно, мы ружей с припасами на целую армию изготовим, пятьдесят или сто тысяч, сколько потребуется. Пока прими от нас ружьё в подарок да припаса полсотни выстрелов.
После столь
