С собой у магаданцев были два десятка пушек, сотня гранат и по пятьдесят патронов на брата. Кроме того, двадцать лучших стрелков получили нарезные винтовки, пристреливали их по вечерам, привыкая к оружию. Когда магаданский морской торговый караван был в одном дне пути от Стокгольма, Пётр сообщил майору по радиосвязи, что его бойцы достигли конечного пункта. Оставшееся время, пока семь судёнышек спешили добраться в порт шведской столицы, разведчики Петра, знавшие шведский язык, под видом финнов и лапландцев бродили по Стокгольму, уточняя точное расположение объектов, их охрану. Всё это давно было указано на картах, имевшихся у всех десятников, но лишняя проверка не помешает.
Поздно вечером семь торговых судов с грузом северных мехов прибыли в порт Стокгольма, от каждого судна торговые представители дисциплинированно отправились в таможенную службу, где честно заплатили торговую пошлину заранее, до прибытия чиновников на суда. Встретив такую законопослушность у диких северных торговцев, начальник портовой таможни отложил проверку судёнышек дикарей. Длинный летний день уже подходил к концу, измотанный дневными хлопотами чиновник отложил свой визит на утро. Деньги, правда, взял, выдав бирку с указанной суммой пошлины и сроком пребывания в порту. Пригрозив, если товар завтра по списку не сойдётся, крупным штрафом, таможенник отправился домой.
Ночью, едва стемнело, Николай вновь заперся в каюте радиста, наступал решающий момент. Два офицера последний раз поминутно согласовали планы, сверили часы и объявили личному составу три часа на сон. В три часа ночи шведская столица проснулась от ружейной стрельбы в порту. Пока обыватели гадали, прислушиваясь к затихающему шуму выстрелов, кого же задержала доблестная городская стража, сами стражники в это время со всего города сбегались к порту, боясь услышать пушечные выстрелы. С облегчением ветераны прислушивались к стрельбе, перемешавшейся по территории порта, и не сомневались, что всё в порядке. Просто портовая стража вылавливает контрабандистов, и задача городских защитников помочь не дать контрабандистам вырваться из порта в город.
Лишь начальники городской и портовой стражи одевались, не сомневаясь, что придётся оправдываться в поднятой суматохе. Долго и нудно, независимо от степени вины, доказывать, что стражники исполняли свой долг, а не перепились и стреляли по бродячим псам, как случилось год назад. Тогда обе ночные смены стражников набрались в портовых трактирах и не нашли ничего более азартного, как поспорить, кто лучше стреляет. По собакам никто из спорщиков попасть даже не пытался, стреляли по бутылкам. После чего подрались, как всегда, между собой, с кем ещё драться стражникам в четыре часа утра… А обоим командирам пришлось почти месяц оправдываться перед бургомистром, не считая увольнения пьяниц и драчунов.
Так что независимо от причины стрельбы командиры стражи с дежурными отделениями спешно направились к порту – разбираться, что случилось. Тут уже не до раздела территории, хотя обычно городской страже вход в порт был заказан. Оба начальника стражи встретились у входа в порт, вместе выслушали доклад дежурного и облегчённо вздохнули. Стрельба из мушкетов, хотя и оживлённая, шла исключительно на шести военных кораблях, стоявших на рейде, да на обоих орудийных фортах, закрывавших вход в гавань. Командиры совещались недолго, понимая, что простого наблюдения им не простят. Соваться на военные корабли было, однако, ещё опаснее, нежели промолчать. В военное время стражников капитаны кораблей просто утопят, ничем не рискуя, да ославят их командиров перед королём и бургомистром.
Но оба служаки пришли к выводу, что поинтересоваться у караула артиллерийских фортов, что случилось, никто не запретит. Всё же обе батареи стоят на городской и портовой земле. Да и артиллеристы, хоть и считают себя белой костью, не так заносчивы, как моряки. Поди, объяснят причину ночной стрельбы, не сочтут за обиду… Для поднятия авторитета командир портовой стражи лично решил прогуляться к ближайшему форту, а у начальника городских стражников появились иные заботы. Теперь уже в городе забухали глухие мушкетные выстрелы, самое страшное – в районе королевского дворца, затем у казарм, возле цейхгауза с оружием. Последняя пальба обозначилась у казначейства.
Рассуждать некогда, командир бросился со всех ног к королевскому дворцу, велев посыльному поднимать всех, кто живёт поблизости, гнать со всех ног к казначейству. Да ополчение пусть поднимают и городскую милицию, к цейхгаузу идут, оружие охранять. Не до казарм, решил глава городской стражи, пусть эти лентяи сами разбираются, кто стреляет, чем стражников задирать у трактиров. До королевского дворца недалеко от порта, по прямой едва одна верста наберётся, но запыхался глава стражников основательно. Еле переводя дух, дал себе клятву меньше жрать и больше ходить пешком, если живым останется после сегодняшнего переполоха да с должности не прогонят.
Всё же городские стражники к королевскому дворцу опоздали, магаданцы успели захватить все входы в здание, установили там пушки. Пары выстрелов картечью по приблизившимся стражникам хватило, чтобы всяческое движение вблизи королевских апартаментов прекратилось надолго, почти до обеда. Зачищали дворцовые помещения с шумом, жёстко, подавляя выстрелами в упор любой намёк на сопротивление. Опыт восемнадцатого столетия с его гвардейскими переворотами, да и революций двадцатого века, подполковник российской армии Пётр Головлёв изучил неплохо. Потому, кроме захвата королевского дворца, отдельные отряды блокировали казармы с войсками, заняли цейхгауз (арсенал) и казначейство. Надо бы, как у классиков, захватить ещё почту, телеграф и телефон, но жаль, их ещё не построили.
Хотя за неимением вокзала диверсионные группы с магаданских кораблей захватили береговые батареи и высадились на всех крупных военных кораблях шведов. Благо ночью, в своём порту, особой бдительности вахтенные не проявили, а потом стало поздно. Попытки нескольких офицеров навести порядок пресекли беглым огнём из ружей и револьверов. Магаданцы блокировали орудийные палубы и трюмы, согнали команды в запертые помещения. Фортам на берегу пришлось немного пострелять по своим, шведским, стражникам, окончательно введя городское руководство в ступор. Зато в рядах победивших
