Курт покосился на неё:
– А вам ни к чему. Он же вас укусил. Теперь как повезёт. Но если вы умоетесь, вреда от этого не будет. А пользы может оказаться очень много.
Лана молча подошла к агрегату с красно-белыми полосами на боках и нажала кран.
– Курт, – подал голос Хуан. – Можно и я…
– Можно.
Когда она плеснула горсть белых пузырьков себе на плечо, рану неприятно защипало.
– Что ты всё под партами шаришь? Ведь уже задёрнули всё, и никого не видно, – раздражённо сказал Бенито. – У тебя что, мания преследования?
Сидевший на корточках около парты Курт поднял голову и сказал:
– Угадал, остряк.
Он произнёс это очень спокойно, но Лана тут же ему поверила. Карлос хохотнул. Через респиратор это прозвучало так, словно в кастрюле булькал суп.
– Только этого нам и не хватало до полного счастья, – сказал Карлос.
– Лучше бы у тебя была мания величия, – пробормотала Лана.
– Одно без другого не бывает, – заметил Курт.
– Я ещё не сошла с ума, чтобы с тобой спорить, – сказала Лана вежливо.
Курт вздыбился, как богомол. Люсия пискнула и спряталась за мать.
– Не подкалывай меня, – Курт пусто и страшно смотрел сквозь Лану. – Поняла?
Лана смерила его независимым взглядом. Хуан, чувствуя, что сейчас с её языка сорвётся какая-нибудь гадость и всё окончательно пойдёт вразнос, поспешно сказал:
– Не обращай на неё внимания, Курт. Бабы, что с них взять.
Лана испытала нечто, напоминающее короткий укол совести. «Чёрт, – подумала она, – мало ли, ЧТО он сейчас видит, но ведь старается, держит себя в руках».
– Давай договоримся, – мягко продолжал Хуан. – Если захочешь пострелять, Курт, предупреди нас сначала, ладно? Просто предупреди.
– Ладно, – угрюмо ответил Курт.
Парень похлопал себя по многочисленным карманам и извлёк пакет с чем-то белым. Следом появилось круглое металлическое зеркальце. Курт сел за парту, положил зеркальце перед собой. Смущался он при этом не больше, чем если бы перевязывал распустившийся шнурок на ботинке.
– Карлос, дай свой ножик, – попросил он.
– Лови, – усмехнулся журналист.
Курт резко вскинул голову. Карлос, который вовсе не собирался кидать нож и как раз протягивал его, пошатнулся.
– Ты так больше не шути, – мрачно сказал Курт и взял нож из его рук.
– Мама, что дядя делает? – спросила Люсия.
Эухения прижала её к себе.
– Не надо смотреть на это, – сказала она.
Голос её из-под респиратора звучал глухо. Курт отдал поварихе свой респиратор, когда Хуан вытащил женщину из-под обломков плиты. Лана ещё тогда задумалась, зачем и заключённым, и охранникам в этой зоне выдают респираторы, но манеры Курта не располагали к расспросам.
– Пойдём, лучше в окошечко поглядим, – предложила Эухения дочери.
– Только по пояс не высовывайтесь, – сказал Курт.
Он разровнял порошок, вытащил красно-белую соломинку, приложил её к ноздре и нагнулся.
– А-а-а… Мама, роди меня обратно, – всхлипнул он, выпрямляясь.
Остальные подавленно молчали. Вдруг он вскинул автомат. Лана проворно спрыгнула на пол, уходя с линии огня.
– Курт, мы договорились! – закричал Хуан.
– Там он, там! – рявкнул Курт, указывая в противоположный угол класса. – Отойдите!
– Он совсем рехнулся! – завопил Бенито.
Место, на которое указывал Курт после того, как шторы были задёрнуты, стало самым тёмным во всем помещении.
– Надо дать ему по башке и отобрать автомат, пока он нас не перестрелял! – прокричал Бенито, лидер либеральной оппозиции.
Чёрное дуло плюнулось огнём. Лана зажала уши. Раздался страшный грохот, усиленный стенами класса, с потолка посыпалась штукатурка. Люсия закричала. Потрясённая Лана увидела, как из пустоты в углу брызнула кровь, а затем резко проступили очертания странного тела. Курт перестал стрелять. Карлос осторожно приблизился к трупу, пнул его ногой.
– Готов, – заключил он. – Смотрите-ка, этот какой-то другой. На козла смахивает.
– А вы молодец, Курт, – сказал Бенито. – Извините меня.
– Засуньте себе в задницу свои извинения, – ответил тот.
Лана поднялась на ноги, отряхнула юбку и пробормотала:
– «Я же говорил вам, что это русский танк, а вы всё – глюк, глюк…»
Курт неожиданно засмеялся. Лана покосилась на него и невольно улыбнулась тоже. Неожиданно она поняла, что Курт намного моложе, чем выглядит.
– Bist du aus Scherbe auch? – спросил он.
Лана отрицательно покачала головой.
– Я из того самого танка, – ответила она.
– Так у вас тут недавно праздник был, – усмехнулся Курт.
– А у вас, я так понимаю, этот день – до сих пор день национального траура? – вежливо осведомилась Лана.
– Мне на это давно насрать, – пожал плечами парень.
– Мама, смотри, там люди и страшные дяди! – закричала Люсия.
Улыбка исчезла с лица Курта.
– Отойти от окна! – рявкнул он.
Эухения попятилась.
– Пойдём поиграем, милая, – она потащила дочь к шкафу.
Курт покосился на изуродованное тело в углу и пробормотал:
– Так вот кому он сигналил…
– Он подал своим товарищам какой-то знак? – с интересом спросил Карлос. – И вы его по этому знаку и засекли?
– Да, – сказал Курт устало.
Карлос перевёл взгляд с трупа на окно и обратно на Курта. Лана восхитилась – она и не думала, что эта кудрявая голова снабжена таким мощным процессором.
– Разрешите мне всё-таки посмотреть, – попросил Карлос. – У меня ведь такая профессия.
– Только не фотографируйте, знаю я вас, – хмуро ответил Курт.
– Не беспокойтесь, – заверил тот парня и протиснулся к окну.
Лана последовала за Карлосом. Подбадривая людей пинками, карикатурные фигуры с автоматами в руках загоняли их на футбольное поле. Большая часть людей носила зелёные ватники арестантов, но некоторые были в белых халатах. Так же среди пленных оказались несколько человек в гражданском платье. Среди чудовищ Лана насчитала трёх «волков», двух «лисиц» со слезящимися глазами и одного «кабана». Увидев свёрнутый набок пятачок, Лана поняла, что это те же самые, что напали на столовую.
– Смотрите, это же Иеронимо! – воскликнул Бенито.
Лана и не заметила, как он подошёл к ним.
– Надо его освободить! – продолжал Бенито.
– Не городите чепухи, – сказал Хуан. – У нас два автомата на четверых, с нами две бабы и ребёнок. А у меня магазин почти пустой. Самим бы уйти…
«Кабан» ударил клыками под коленки ближайшему человеку, полному мужчине с окровавленным лицом, одетому в рваный белый халат. Человек упал. «Волки» и «лисицы» засуетились. Поднимая к небу вытянутые морды, они открывали и закрывали их. Отрывистый лай доносился даже через стекло. Монстры явно пытались дать людям какие-то команды. Наконец до пленников дошло, чего от них хотят. Люди начали садиться на землю.
– Что они делают? – спросил Карлос.
– Они заставили людей сесть? – лениво поинтересовался Курт.
– Да.
– Сейчас будут обращаться, – Курт вытащил из кармана пачку сигарет. – Эта музыка на полчаса, не меньше. Переждём и пойдём дальше.
– Можно подумать, вы это уже видели, – нервно сказал Бенито.
– Видел, – безразлично ответил Курт. – Хуан, дай прикурить, я свою зажигалку посеял где-то…
Охранник подошёл к нему. Парень склонился над пламенем зажигалки.
– Чего у тебя руки трясутся, не опохмелился, что ли? – сказал Курт недовольно.
По людям на футбольном поле пробежала волна боли. Кто-то схватился руками за голову, кто-то, скрючившись, катался по грязной траве. Иеронимо, отказавшийся сесть, пустился в пляс. Он судорожно дёргал конечностями, неестественно выгибая их, словно механический паук, в котором что-то разладилось. Огромный механический паук
