Сергей: Что я слышу! Какой еще «крокодил»?! Действительно, были разговоры, исследования о сущности насилия – и на тебе: «Девочка и крокодил»!
– Как вы пишете вместе? Часто спорите?
Сергей: Так и пишем – в авторских спорах. Очень часто я утром рассказываю Марине: «Послушай, я такой сюжет придумал», или «Мне приснился такой сюжет!» Рассказываю, а Марина на меня кротко смотрит и говорит: «Да, это интересно, я подумаю». Я сразу понимаю: все, конец, истории никогда не будет. Но бывает, ее глаза загораются, она переспрашивает: «Это действительно тебе приснилось?»
Марина: Редко соавторство имеет столь глубокую эмоциональную составляющую, как наше, так как редко соавторы живут не только литературной жизнью, но и семейным, эмоциональным, страстным.
– Что такое «М-реализм»? Кто так охарактеризовал стиль ваших произведений?
Сергей: Это не реализм, и не магический реализм, и не мега-реализм, а «Маринкин реализм». Это что-то особенное, нежное, благородное, романтичное, мудрое, стилистически совершенное, с проблеском солнечного света в конце.
Марина: Мы часто читаем книги, по которым нам предлагают писать сценарии – это совершенно разные книги, совершенно разных авторов, которых трудно представить на полке одного библиофила, однако это опыт сообщения приятного с полезным. А для души я ищу какой-то эмоциональный отклик – Терри Пратчетт, скажем. Он для меня стал самым ярким открытием.
А Сережа на досуге смотрит кино. Дело в том, что он человек кино, просматривает огромное количество различных фильмов: современных, классических, лент восьмидесятых годов. Посмотрит десять фильмов, один из них обязательно произведет на него сильное впечатление – он мне его пересказывает. А я, в свою очередь, советую Сереже, что́ ему обязательно надо прочитать. Он садится и перечитывает.
Из интервью украинскому изданию «Сегодня»– Как в реальности происходит соавторство с женой, по очереди пишете? Кто в тандеме главный, кто подает идеи?
– У нас актерско-режиссерский метод. Я выступаю режиссером, мы все обговариваем, и, когда все уже выстроилось, Маринка записывает текст, она быстрее печатает, а я одним пальцем «тюкаю» всю жизнь. У нее стилистика изысканнее. Она женщина, а все женщины мудрее!
– Получается, вы – стратег, а она – тактик?
– Мы оба стратеги. Изначально я отвечал за сюжет, композицию, психологию отношений героев, хотя меня иногда заносит в психиатрию, но за много лет у нас все перемешалось, и сказать, кто за что отвечает, сейчас невозможно.
– А есть граница, где заканчивается личная жизнь и начинается работа?
– Творчество у нас – часть супружеской жизни. Мы – соавторы жизни, и литературы тоже! Поскольку я профессиональный литератор и закончил сценарный факультет ВГИКа, а Марина – актриса театра и кино, я учил ее основам писательского и сценарного дела.
– Она хотела учиться?
– Очень! Правда, я ее изъял из мира театра несколько насильно, она сопротивлялась и страдала. А теперь, когда пишет, переживает судьбы своих героев, и это заменяет ей театр, который она до сих пор любит. Я и сам у нее многому учусь, потому что за пятнадцать лет нашей семейной жизни у нее появился опыт материнства, общения с людьми, наблюдения за миром. Я бесконечно уважаю интуицию Марины. У нас в творчестве демократический парламент: все обсуждается, дискутируется, принимаются общие решения.
– Это же настоящая семейная идиллия!..
– Да, совершенно верно. Я тоже думаю, что все сложилось удивительно.
Из интервью польскому порталу «Esensja»Перевод А. Цветкова
– Как случилось, что вы начали писать вместе?
– Так же как произошла и наша встреча друг с другом. Во время ухаживаний Сергей не знал о литературных талантах будущей жены, актрисы театра и кино, – хотя и чувствовал ее творческий потенциал. Мечтал об общих сценариях. Когда он прочитал первый, написанный еще в школьные годы рассказ Марины, сразу заметил утонченность и красоту стиля, попытки найти ответы на самые сложные вопросы… Он предложил – возможно, стоит попытаться написать роман вместе? Так появился «Привратник». В этот опыт мы вошли легко, без усилий – как если бы мы писали друг другу, открывая для себя сладость процесса совместной работы. И тот факт, что роман был немедленно опубликован… Все это было похоже на рождественскую сказку.
– Есть ли какие-либо тексты, которые вы не писали вместе? Были ли они опубликованы?
– До знакомства с Мариной Сергей уже являлся членом Союза писателей. Он был принят туда в качестве молодого писателя (была такая категория – для авторов в возрасте до 35 лет) после публикации сборника рассказов «Золотой дождь». В дополнение к сценариям он имел множество различных публикаций в журналах, газетах, становился обладателем некоторых литературных призов. Но после встречи с Мариной независимый литературный опыт Сергея закончился. Может быть, за исключением сценариев и эссе о кино – в конце концов, Сергей был и остается «человеком кино». Марина же не пытается писать без своего соавтора. Почему? Ребенок должен иметь двух родителей.
Из интервью порталу «Литрес»– Марина и Сергей, на обложке изданных в «Эксмо» романов есть цитаты о вас из журналов. На обложке романа «Шрам» можно прочесть такие слова: «Каждая их книга – поединок друг с другом. Наверное, это уже не соавторство и не супружество, а единоборство мужчины и женщины на творческом поприще, где великолепный язык и мастерский стиль становятся оружием». Вы согласны с этим?
Марина: Конечно нет! Наш брак – вовсе не единоборство, а творческий союз. Мы не воюем, а дружим.
Сергей: Конечно да! Ведь я альфа-самец. К тому же упрямый как черт. У нас постоянные споры из-за сюжетов, мотиваций, деталей… Просто ты хитрая и умеешь вовремя отступать. Даешь мне остыть, а потом находишь такие аргументы, против которых мой интеллект бессилен.
– О чем ваши романы? Как вы их делите по жанрам, направлениям?
Марина: Трудный вопрос, потому что они у нас все на стыке жанров. Но все-таки романы «Пандем», «Армагед-дом», «Цифровой», повести и рассказы «Зоопарк», «Эмма и сфинкс», «Волчья сыть», «Самум» ближе к научной фантастике, а такие вещи, как «Привратник», «Шрам», «Преемник», «Авантюрист», «Ритуал», «Медный король» и многие другие, – к фэнтези. При этом мы очень любим то, что называем городским фэнтези: «Vita Nostra», «Ведьмин век», «Алена и Аспирин». Наши вещи причисляли к мистике или магическому реализму, или даже к «новому мифологизму», или просто к психологической прозе. Мы даже между собой не можем договориться, к какому
