Дни сменяют друг друга. Живые умирают, мертвые живут, но любовь Фрэнка к Дотти неизменна. Всего пару раз он оглядывался на путь, сведший их вместе, — так с трепетом взирают на отпечатки босых ног, оставленные на древнем полу. Теперь он знает, что настоящий Уоррен Хастингс сочетался браком со своей прелестной шестой женой за несколько месяцев до смерти или же простого исчезновения при обстоятельствах, которые в иные времена и в других культурах сочли бы подозрительными. И после того — как и до — Дотти оставалась такой же ошеломительно прекрасной и лишенной возраста. И при ней всегда находился компаньон, которого она предпочитала именовать своим мужем. Иногда, когда это уместно, она даже называет его Уорреном. Фрэнку нет нужды спрашивать, почему Дотти предпочла смерти жизнь. Он и сам прекрасно понимает. В конце концов, зачем тому, у кого есть деньги и выбор, дожидаться прихода старости и болезней, чтобы затем воскреснуть? И на какие жертвы и поступки он ни решится, чтобы остаться прекрасным навеки?
Дотти — мир Фрэнка, его магнит. Он живет с нею и в ней и с радостью отдает ей органы, конечности и телесные жидкости. Что до него самого, он сознает, что теперь уже не тот холеный самец, который когда–то подпал под ее обаяние. На прошлой неделе на стеклянных равнинах под Парижем он отдал ей добрую порцию своего костного мозга и третью отращенную почку. Из–за этой и прочих донорских операций, а также из–за огромного количества иммунодепрессантов, которые он вынужден принимать постоянно, он сделался тощим, слабым, у него все время кружится голова. Волосы у него давно выпали, он вынужден носить солнцезащитные очки, чтобы защитить подслеповатые глаза, он подволакивает ноги и передвигается бочком. Он понимает, что уже начал походить на то существо, которое сбросил с кормы «Блистательного бродяги», и чудеса его нынешней жизни не будут длиться вечно.
В тех кругах, где они вращаются, весьма далеких от орд любителей старинных развалин с «Блистательного бродяги», всех этих безропотно усопших представителей среднего класса, отношения Фрэнка и Дотти вполне обычны. Как она сказала ему однажды — теперь кажется, что это было в другой жизни, — кто теперь знает и кому есть дело до того, что законно, а что нет? Время от времени, когда иссохшие человеческие оболочки, которые сопровождают Дотти и ее друзей, вот–вот истощатся совсем, они отправляются на несколько недель пожить жизнью простых смертных, насладиться охотой на свежий, всегда готовый делиться набор запчастей. Они называют это «вспять через Стикс». Это новый вид симбиоза, тот самый импринтинг, и Фрэнку подобные отношения кажутся почти идеальными. Лишь иногда, когда боль и слабость в истончившихся костях становятся совсем нестерпимыми, он глядит на этих золотистых созданий, окружающих его, и спрашивает себя: кто теперь действительно мертв, а кто жив?
ТЭД УИЛЬЯМС И ВЕСТНИКИ ГОСПОДНИ
Тэд Уильямс завоевал всемирную известность после выхода первого же романа, «Хвосттрубой, или Приключения молодого кота» («Tailchaser’s Song»), который благодаря своему высокому уровню и преданности читателей сумел возглавить списки бестселлеров «New York Times» и «London Sunday Times». Перу Уильямса принадлежат романы «Трон из костей дракона» («The Dragonbone Chair»), «Скала Прощания» («The Stone of Farewell»), «Башня Зеленого Ангела» («То Green Angel Tower»), «Город золотых теней» («City of Golden Shadow»), «Река голубого пламени» («River of Blue Fire»), «Гора из черного стекла» («Mountain of Black Glass»), «Mope серебряного света» («Sea of Silver Light»), «Час Калибана» («Caliban’s Hour»), «Дитя древнего города» («Child of an Ancient City») (совместно с Ниной Кирики Хоффман), «Война цветов» («The War of the Flowers»), «Марш теней» («Shadowmarch») и «Игра теней» («Shadowplay»), «Восхождение тени» («Shadowrise») и «Сердце тени» («Shadowheart»), а также повесть «Явившийся в пламени» («The Burning Man») и сборник «Ритуал. Малая проза» («Rite: Short Work»). В качестве составителя он выпустил антологии «Зеркальный мир Тэда Уильямса. Иллюстрированный роман» («Tad Williams’ Mirror World: An Illustrated Novel») и «Сокровищница фэнтези» («А Treasury of Fantasy»). Помимо романов, Уильямс пишет сюжеты для комиксов и кино– и телесценарии и является соучредителем интерактивной телекомпании. Вместе со своей семьей он живет в Вудсайде, Калифорния.
Перед нами динамичный захватывающий триллер о преданном воине Господа, чья вера подвергается испытанию во время его самой опасной миссии…
Семя бубнит, мурлычет, соблазняет, наущает…
«Один мудрый человек с нашей родной планеты сказал: „Человек способен изменить свою жизнь, изменив свой образ мыслей“. Для по–настоящему убежденного человека нет ничего невозможного. Вся Вселенная в наших руках!»
«Посетите „Оргазмий“! Теперь он открыт круглосуточно! Мы принимаем „карточки сенатора“. „Оргазмий“ — здесь на первом месте вы, и только вы!»
«Температура у вас нормальная. Давление у вас нормальное, но имеет тенденцию к повышению. Если это не прекратится, советуем посетить врача».
«Я почти живая! Идеальная спутница для тебя — полностью портативная! Я мечтаю подружиться с тобой. Давай познакомимся! Познакомь меня со своим друзьями. Вместе веселее!»
«Дома–соты — уже в продаже! Проконсультируйтесь с вашим местным центром расселения. Абсолютно новые жилища, односемейные и многосемейные. Оплата в рассрочку, низкие проценты, часть первого взноса за государственный счет!»
«Цены на товары повседневного спроса в индексе Сэклера несколько выросли, несмотря на довольно вялые утренние торги. Премьер–министр выступит в парламенте с речью, в которой изложит свои планы по подъему экономики…»
«Один мудрый человек с нашей родной планеты сказал: „Смотри на солнце — тогда не увидишь тени“».
Его зовут Плач Кайн, он Страж Завета — религиозный ассасин. Наставники вложили ему в голову богохульственное семя. Оно зудит, как неискупленный грех, и заполняет голову гнусным языческим шумом.
Лица его спутников по челноку — праздные и скучающие. Как могут неверные жить с этим непрерывным зудением в голове? Что позволяет им выжить и не утратить рассудок, несмотря на эти непрерывные вспышки на грани видимости, назойливо требующие внимания, эту резкую пульсацию мира, исходящего информацией?
«Это все
