Канцлера передернуло.
«Вот оно что… Ублюдок».
— Простите мою бестактность, — сказал Демос. — Я более не подниму эту тему.
«Но справки обязательно наведу».
Гацонка молча кивнула в знак благодарности и снова опустила руки в чашу фонтана. Демос поднял глаза на гостью:
— Как я понимаю, у вас есть ко мне просьба? Не зря же вы затеяли этот разговор.
Виттория повернулась к Демосу и сделала глубокий вдох. Шелка ее наряда взметнулись, когда она вернулась к скамье и села подле канцлера.
— Я осведомлена, что завтра вы встретитесь с моим отцом, лорд Демос. Не знаю, как именно, но он попытается уговорить вас оставить меня в этом доме еще на некоторое время. Я не могу поселиться в нашей резиденции — руки у моего брата длинные, и он непременно воспользуется возможностью от меня избавиться. Но сделать со мной что-либо, пока я нахожусь под защитой Дома Деватон, не посмеет. Все, чего я прошу, — не отказывайте его величеству, ибо от этого зависит моя жизнь и, быть может, жизнь самого короля. Клянусь, мое присутствие не отяготит вас, — Виттория понизила голос. — Расходы на мое содержание полностью покроет гацонская казна. Я же вверяю свою судьбу в ваши руки и готова смириться с любым решением. Также, если я смогу оказаться вам полезной, с радостью исполню любую вашу волю в качестве благодарности.
Демос приложил все усилия, чтобы его обожженный оскал получился наименее жутким.
— Вам не стоит беспокоиться о таких мелочах, леди Виттория. Я услышал вашу просьбу. Завтра я поговорю с его величеством и, полагаю, мы придумаем выход из ситуации, который удовлетворит интересы всех сторон. Пока же я прошу вас перестать волноваться, ведь его величество будет счастлив видеть свою дочь отдохнувшей. — Канцлер поднялся, опираясь на свою незаменимую трость. — И, молю вас, будьте осторожны с этими дрянными розами — у них очень остры шипы.
Услышав последнюю фразу, Виттория застенчиво улыбнулась.
— Благодарю вас, лорд Демос. За все, что вы для меня делаете. Признаться, я была удивлена, поняв, насколько сильно слухи о вас расходятся с истинным положением вещей.
Канцлер ничего не ответил, лишь коротко кивнул и захрустел сапогами по мраморной крошке.
«Не уверен, что завтра она будет готова повторить эти слова».
Виттория, однако, их повторила. Днем позже, восславляя Демоса на приеме в честь Энриге Гацонского, она произнесла полную восхищения речь, заслужив аплодисменты, от которых еще несколько минут содрогались стены поместья Деватонов.
Демоса было трудно удивить, но Виттория зачем-то упорно продолжала стараться. Канцлер был вынужден признаться самому себе, что эта черта ее характера пришлась ему по нраву. И все же, как ему казалось, у его гацонской гостьи не было причин для искренней радости.
Ибо в самый разгар того роскошного приема Демос объявил об их помолвке.
«Я остался единственным хранителем бумаг, из-за которых погибли император и старый канцлер. Если церковники смогли заставить замолчать даже его императорское величество и лорда Ирвинга, они не остановятся ни перед чем в стремлении найти документы и уничтожить их. Охота начнется и на меня. Это лишь вопрос времени, и потому мне нужны сильные союзники. Гацона подойдет».
Эллисдор.
Герцог и барон ждали Артанну в запущенном саду, что робко притаился у стен замкового Святилища. Раскаленный добела солнечный диск беспощадно палил, обрушив на эллисдорские земли небывалую, почти гацонскую, жару. Воздух был неподвижным, тяжелым и влажным — дышалось с трудом. Грегор сидел на каменной скамье и молча страдал от духоты, распахнув темно-синий дублет. Альдор ден Граувер не оставлял бессмысленных попыток создать ветерок тонкой кожаной папкой для бумаг.
Гвардеец, проводив Артанну, вернулся на свой пост. Наемница уверенным шагом приблизилась к нанимателям. Альдор кивком пригласил ее сесть. Она подчинилась и молча уставилась на мертвый фонтан, отбросивший тень на поросшую сорняком дорожку.
— Первый приказ: все, о чем мы будем сейчас говорить, не должно стать достоянием чьих-либо ушей. Это понятно? — спросил Волдхард.
— Так точно, ваша светлость.
— Артанна, — голос герцога смягчился. — Я мог бы просто приказать тебе сделать то, о чем вскоре собираюсь попросить, ибо имею на это право. Но я слишком давно тебя знаю и уважаю, поэтому для начала ограничусь дружеской просьбой.
— Насколько я могу судить, выбора ты мне все равно не оставишь. Хочу я того или нет, мне придется выполнить твое желание, верно?
— Да. Но я желаю, чтобы между нами была ясность. Мне нужна твоя помощь.
— За это ты мне и платишь.
Волдхард откинул прилипшие ко лбу волосы.
— Почему ты раньше не говорила, что являешься главой Дома?
— Потому что и сама до сегодняшнего дня об этом не знала. Ты слышал ровно столько же, сколько и я, Грегор, — хрипло проговорила Артанна. Во рту пересохло, ее донимала жажда. — Мне нечего добавить.
— Послушай, если все, что рассказал советник, правда, ты действительно в опасности.
— Мы всегда в опасности, Грегор, — пожала плечами наемница, — Чума, случайная стрела, зеленый понос, перо под ребро в темном переулке, вода из трупного колодца… Каждую минуту своей жизни мы рискуем. Кто-то — больше, кто-то — меньше. Но от смерти все равно никуда не денемся.
— Только глупец отмахнется от угрозы со стороны Шано Оддэ.
Артанна покосилась на герцога с явным пренебрежением.
— И когда это случится? Я в Ваг Ран в обозримом будущем не собираюсь, так что все эти амбициозные заговорщики могут отыметь своими планами друг друга в задницы. Оставь меня при себе, дай работу, и все будет хорошо. Бойцы меня защитят.
— Грегор, да скажи уже ей! — нетерпеливо вмешался Альдор.
— О чем? — приподняла бровь наемница.
Герцог переглянулся с бароном и неуверенно улыбнулся.
— Данш предложил сделку, от которой я не могу отказаться, — сказал Волдхард. — Но она требует твоего непосредственного участия. Я уже дал согласие. Тебе известно, что мы планируем Священный поход. Начнем с Хайлигланда, а затем, возможно, отправимся в Миссолен. Но прежде я
