– Опять будете выяснять, что я помню и откуда взялась? – голос Сони звучал устало. – Я вам всё уже сказала.
Девчонка со смартфоном хихикнула. Софья опять уткнулась в книгу.
– Нет, Плюшка. Я просто твои очки принёс, – не удержался Олег, чувствуя, что голос сейчас сорвётся от волнения.
Соня удивлённо подняла взгляд. Глаза у неё сейчас напоминали размером тот пятак, что Олег только что бросил в щель автомата по продаже бахил.
А ведь глаза у неё очень большие и красивые, некстати подумал Олег. Просто за очками они теряются. И форма лица правильная…
Он молча протянул Соне очки, всё так же завёрнутые в платок.
А за стеной обрыв, где стонут провода,Кругом до края света – везде снега, снега,Ветра, дожди идут к весне,И я иду, иду, иду, иду к тебе…– ожило радио очередной песней.
Девушка взяла платок, развернула, удивлённо примерила очки:
– Мои… откуда они у вас? И откуда вы…
– Вот это вроде тоже твоё? – не дав ей договорить, протянул Олег скальпель рукояткой вперёд.
Взлетает пламя вверх, горит огонь в лесу,Но я пробьюсь, слышишь, и тебя спасу…Едва девушка, расширив глаза ещё сильнее, коснулась рукоятки скальпеля, как произошло нечто непонятное. Олегу показалось, что его шарахнуло током, причём шарахнуло от души, но почему-то совсем не больно.
Ни он, ни Соня не отдёрнули рук. Олег смотрел, как на глазах меняется выражение лица девушки – от безразличия, граничащего с отчаянием, к удивлению на грани шока:
– Оптимист? Ты???
Через пару секунд они уже стояли, крепко обнявшись и не видя ничего вокруг.
– Олег… пришёл, – шептала девушка. – Я думала, что свихнулась. Несколько дней как будто выпало, больница моя, но меня никто не знает, меня как будто нет, спрашивали про убитого… – она подняла глаза на Олега: – …Шустрова.
Твою мать.
Если Шустер уволок Соню за собой в этот мир – то они остались лежать рядышком. Убитый чёртов колдун и Соня. Рядом, на расстоянии пары метров. И если она была без сознания – то их нашли одновременно. И при этом – никакого орудия убийства, а Соня ничего не помнит. Твою мать… она же сейчас свидетель, и наверняка под присмотром полиции!
– Я вижу, Софья Николаевна, вы забыли далеко не всё, – раздался за спиной мужской голос. Знакомый голос.
– Соня, мы в мире Шустера, – прошептал Олег и почувствовал, как напряглась девушка. – Попробуем выбраться, потом расскажу.
Обернулся, с неохотой разомкнув объятия. У дверей в палату стояли двое – один в полицейской форме, практически не отличающейся от привычной, и один в штатском – джинсы, лёгкий джемпер и куртка:
– Старший лейтенант Десятниченко. Гражданин, представьтесь, пожалуйста.
Олег почти не удивился, услышав фразу штатского. Ничего удивительного, что Софью контролировал именно тот, кто ведёт дело об убийстве Шустера. Более странно, как они столь быстро появились… а впрочем, тоже ничего особенного – скорее всего, им позвонили с больничной вахты.
– Олег Судаков, – решился Олег, продолжавший полуобнимать левой рукой Соню. – Мы говорили с вами по телефону.
– Я помню, – без улыбки кивнул опер. – Я вижу, вам есть что рассказать. Давайте пройдём в ординаторскую, побеседуем там, – тон был отчасти вопросительным, но интонация – ничуть.
– Полминутки, можно? – Олег, не дожидаясь ответа, обеими руками обнял Соню. Наклонившись, шепнул ей на ухо: – Сонь, держись. Попробую…
Я тебя никому никогда не отдам,Я тебя пронесу по горящим мостам,По горам, небесам, по зелёным лугам –Я тебя никому не отдам…– пело радио.
Перед глазами потемнело, пропало ощущение верха и низа, словно обдало потоком мельчайших ледяных кристаллов…
– Блядь, – коротко и ёмко выразился сержант Ковалёв после секундной заминки. – Андрюх, ты хоть раз такое видел?
Андрей Десятниченко ни разу в жизни не видел ничего подобного. Сделал пару шагов вперёд… На том месте, где только что стояли двое, был лёгкий налёт инея на полу. Девчонка с наушниками сидела, разинув рот, а вот женщина с вязанием, кажется, ничего и не заметила.
Присел, для чего-то потрогал пол… Иней уже начинал таять – в палате было тепло.
Перед глазами так и стояла картина: двоих обнявшихся словно охватывает мутно-серый кокон, и они попросту исчезают. Вообще. Совсем. Словно их и не было.
Твою ж мать. Ну почему, почему это дело досталось именно мне? Девчонка с провалами в памяти и без документов, которую никто не знает и которой словно не существует, внезапно ответивший телефон, который ни на кого не зарегистрирован, странные нарезы на пуле – вроде «макар», вроде и нет, в конце концов, убитый, этот мутноватый Шустров, который появился неизвестно откуда лет десять назад… А теперь единственные, сука, свидетели исчезают, мать его, на моих глазах. Не убегают, не прячутся, а именно что исчезают.
Андрей тяжело вздохнул.
– Опрошу свидетелей, – кивнул он сержанту на девчонку и женщину с вязанием, – и постель осмотрю. Сходи пока на вахту, попроси вахтёршу зайти… – и, когда сержант уже вышел в коридор, добавил себе под нос: – А вечером нажрусь нахрен…
Холодно. И жутко болит голова.
Олег чувствовал, что лежит на шершавой, холодной наклонной поверхности, придавленный чем-то мягким. Вытащив руку, потрогал затылок – мокрый, и больно. Попытался сфокусировать взгляд – получилось неважно, голова раскалывалась, но стало ясно, что довольно светло, хотя холодно и крайне некомфортно.
Рука оказалась в крови, хоть её и немного – скорее всего, содрал кожу. Где я вообще? На мне лежит Соня, начинает шевелиться. Мы должны быть в больнице… что произошло?
А вот что.
Не знаю, куда мы попали, но здание больницы тут разрушено. Похоже, провалился этаж, из-за этого пола под нами не оказалось, мы упали на метр-два вниз и проехались по раздолбанной бетонной плите перекрытия, стоящей наискось. Хорошо ещё, что Соня оказалась сверху, иначе досталось бы в первую очередь ей…
Олег придержал голову девушки – вроде тут крови нет, цела… ладно, уже что-то. Сосредоточиться не удалось, «побег сквозь дыру» был насквозь спонтанным. В идеале мы оказались бы в мире Софьи, а сейчас… – блин, крыша едет, мозги в кучу не собрать, – …похоже, мы в Юрином мире: дома видны, но всё выглядит запущенным, включая здание самой больницы. Так… только этого нам не хватало.
– Плюшка! Соня! Ты цела? – Олег осторожно потряс девушку. Сильно дёргать нельзя, да и самому не стоит резко шевелиться – кто знает, что с нами?
Дождя на улице вроде нет, но очень влажно. Деревья на улице довольно куцые – может, тоже вырубали, как и в парке, многоэтажка напротив вся в серых потёках. Перед глазами – серая
