... Противно заскрипела жестяная вывеска над крыльцом постоялого двора, ветром её качнуло, что ли?
... Слева в дальнем углу чем-то зашуршали мыши.
... Под осторожными шагами поскрипывает пол, шаги приближаются, я ныряю под лестницу, стараясь ступать неслышно. Тяжёлые мужские шаги, кто-то спускается на первый этаж. Этот 'кто-то' не прячется и не крадётся, он просто старается не наступать на скрипучие половицы. Значит, свой, из семьи хозяина или работник. Точно, шаги удаляются по направлению к кухне. Невнятный говор, мужской баритон звучит добродушно, пойти хлеба попросить, что ли?
Мужик стоит в проёме двери, загораживая громоздкой фигурой кухонный отнорок. А если его тихонько подёргать за рукав? Мужик шарахается в сторону с невнятным ругательством, и я предстаю перед пекарями в полной красе. Пекари тоже шарахаются, их трое, две старухи и нестарый ещё дядечка.
- Что вам угодно, госпожа?
- А можно мне кусочек хлеба?
Самая старая из женщин окидывает меня жалостливым взглядом, и я знаю, о чём она думает, не кормят девочку совсем, святые покровители, господа вечности, помогите! Это ж как над дитём издеваться надобно, чтобы оно насквозь светилось и хлеба среди ночи просило!
Старуха покачала головой, поманила меня поближе к столу, выставила на выскобленную столешницу кружку молока и щедрой рукой отрезала ломоть ржаного хлеба.
Вторая кухонная тётка только хмыкнула, покосилась и вышла вон в сопровождении третьего пекаря, а мужик, ожидаемо оказавшийся истопником, присел рядом со мной:
- Жена, может нальёшь госпоже и похлёбки?
- Не надо, мне хватит. И я не госпожа. Меня Экрима зовут.
- Да какое там хватит, деточка? Кто ж тебя голодом морил? Одни кости, да кожа поверх костей, святые покровители!
Старуха присела на краешек скамьи. Она и её муж молча смотрят как я уплетаю горбушку умопомрачительной вкусноты! Я смакую каждый кусочек, наслаждаясь знакомым запахом свежего хлеба и заедаю его собственными слезами. Очень некстати сработала ассоциативная память. Было ведь время, когда мы с внуком оставались одни, отправив его продвинутых родителей в отпуск. Я и Ванька уезжали в деревню к моей подруге и, бывало, завтракали свежайшей бородинской черняшкой и молоком от коровы бабы Шуры, а вовсе не полезной кашей 'Пять злаков'.
Старуха гладит меня по плечу морщинистой рукой:
- Не печалься, детка.
Да уж, печалься, не печалься, а толку не будет.
- Спасибо, - говорю я этой старой женщине, - спасибо вам, матушка.
Она машет рукой, я слегка кланяюсь и выхожу вон, поманив за собой её мужа. За дверью я заговорщицки оглядываюсь по сторонам, беру его руку и зажимаю в ней серебряный рэй.
Он недоверчиво смотрит на большую серебрушку в мозолистой ладони, это твоей дочери, мужик, если она у тебя есть. Или внучке. Пусть будет ей в приданое, деньги мне больше не понадобятся. Я понятия не имею, куда меня везут, так зачем серебру пропадать, пусть люди порадуются.
- Никому ни слова, - веско роняю я.
И мужик склоняет седую голову, а я обнимаю его за шею.
- Это твоим дочкам или внучкам, отец. Пусть девочки будут счастливы.
Резко оборачиваюсь в сторону общего зала и иду прочь, почти ничего не видя из-за слез.
***
У лестницы меня останавливает охранник в чёрном:
- Где ты бродишь, девка? Господин ждёт!
Свитских людей господина мага в лицо пока не знаю, что и не удивительно, поднять взор выше пояса я не могу, не дозволено. Пока мой статус не объявлен во всеуслышание господином магом, мне разрешено обозревать только чресла прочих господ и иже с ними.
Не спорю, это неудобно, но таковы правила игры. Жизнь простолюдинки тут не стоит и копейки, один маг или мимоезжий аристократ плюнет и нету простолюдина, даже памяти не останется. Так что сворачиваем гордыню в трубочку и засовываем подальше, до востребования. Не исключено, что время моё придёт. Или не придёт.
Сегодня господин Наварг сосредоточен и нетерпелив, поэтому взмахом руки отменяет ритуальное коленопреклонение.
- Позволено мне узнать, где ты была?
- На кухне, мой господин.
- Собери свои вещи, захвати служанку и ждите во дворе. Ступай.
Муниса перехватывает меня в коридоре, она явно успела позавтракать, в комнате стоит поднос с двумя тарелками, да и стиранную одежду нам уже принесли. Неплохой сервис или они просто боятся господина мага.
В темпе собираемся и перетаскиваем груз во двор. Уже совсем рассвело, на улице ждёт фургон, запряжённый на этот раз парой, и свита из трёх верховых. Ни один из сопровождающих и пальцем не шевельнул помочь погрузить вещи! Ладно, сами погрузим, а вот пирогов вы больше не дождётесь, господа!
Трое из ларца лениво наблюдают за процессом погрузки, кучер сидит на облучке, один из всадников, похоже, дремлет в седле. Сундучок Мунисы неожиданно перехватывают мужские руки, это старик-истопник, он забрасывает сундук в фургон, втаскивает меня и вынимает из-за пазухи половину каравая ржаного хлеба.
- Держи, дочка, да хранит тебя Всетворец, - шепчет старик.
- Спасибо, отец и прощай, - я крепко обнимаю его.
Муниса, кряхтя, забирается внутрь фургона, нынче на полу вдвоём не поваляешься, большая часть свободного пространства завалена мешками. Лишний груз на ощупь мягкий, но трогать его не будем, к лешему. Я сбросила попоны на пол, уложила Мунису, она старше, пусть едет лёжа пока возможно.
... Тронулись наконец-то. От треволнений утра моя спутница быстро уснула, а я вынула на свет божий шесть металлических не то стержней, не то гвоздей без шляпки, каюсь, похищенных прямиком из конюшни, пока Муниса перетаскивала узлы к повозке.
Не может быть, чтобы магия здешнего мира управлялась только сильными эмоциями, это противоречит любой из концепций по использованию энергий мира. По крайней мере в прежнем мире ничего не возникало из ничего. Полагаю, что и настоящий мир не является приятным исключением из правил. Сила тяготения тут работает исправно и основной закон управления обществом тоже звучит похоже - сильный всегда прав. Но вот законы магии мне объяснять не торопятся, то ли некогда, то ли незачем. Должно быть, простолюдинкам даже с определённым даром в ряды избранных не пробиться.
Отчего-то мне кажется, что среди наших спутников магов нет. Правду сказать, чужие магические усилия (да и собственные) я никак не ощущаю. Это плюс или минус? Скорее всего, минус. Но с точки зрения логики напрашивается вывод: должны существовать методы и средства отслеживания магических возмущений энергии этого мира. Но вот каково расстояние, при котором контроль над магическим возмущением, ну... скажем, эфира возможен? И кому под силу осуществить сей контроль?
Рассматриваю железные обломки внимательно, стараясь пробудить некое внутреннее зрение. Во всех сыновых книгах про магию одарённые в первую очередь пробуждают то самое магическое зрение.
Итак, что мы видим? Гвозди изготовлены грубо, десяток-другой ударов молотом и четырёхгранный штырь готов. Скверный
